— Вижу, вы заинтересовались фотографиями.

Уайклифф ответил уклончиво:

— Да, похоже, они изображают путь вашего отца на военной стезе.

— Да, но только некоторые… — на мгновение она снова уставилась в свою книжку, но видно было, что раз лед уже сломан, она скажет что-то еще.

— Знаете, мы такая военная семья, мистер Уайклифф. Мой отец, дед и прадед с отцовской стороны — все были генералами, да и моя мать была из военной семьи… — Она прикрыла книжку и еле заметно улыбнулась. — Думаю, вы не ожидали, что женщина в вашем присутствии будет читать.

Судя по всему, Гетти нечасто выдавалось побеседовать с кем-нибудь после смерти отца, а тут подвернулся серьезный, спокойный человек, готовый слушать. Ну и что, если он полицейский? Гетти пристально глядела на Уайклиффа внимательными серыми глазами.

— Конечно, было совершенно естественным, что мой отец ожидал от своего сына продолжения семейных традиций, но Гэвин слишком своеволен. Конечно, мама его испортила еще в детстве. И когда мой отец предложил ему пойти в армию после Кембриджа, Гэвин словно нарочно поступил не в армию, а во флот! — Она засмеялась, словно это была шутка. — Но даже там сразу поняли, что он предназначен для суши и отправили его в морскую пехоту! Представляете?

Уайклифф слушал эти излияния с выражением вежливого внимания на лице, но не проронил ни слова.

— К сожалению, мой брат с отцом никогда не ладил. — на манер королевы Виктории, Гетти имела привычку со значением подчеркивать некоторые слова. — Отец был глубоко религиозным человеком, как и многие наши генералы старой закваски. В молодости его даже дразнили «Паркин-Поп», но такое дешевое зубоскальство никогда его не задевало.

Иссера-бледное лицо Гетти ожило, словно по жилам побежала свежая кровь. Она увлеченно принялась описывать перед Уайклиффом святочный образ своего отца, с Библией в левой руке и с Мечом Справедливости в правой — и ни малейшего намека при этом на фляжку бренди на поясе.

Уайклифф слушал ее сонно, и когда поток этих славословий иссяк, заметил только:

— Ваш отец, должно быть, был незаурядный человек.

Тут впервые ему довелось увидеть улыбку Гетти.

— Еще бы! Еще бы! Просто выдающийся человек! Я уже сказала вам, что он был абсолютным трезвенником и ненавидел, понимаете, ненавидел азартные игры. — Она замолкла, и потом добавила: — В этом, как и во многом другом, Гэвин бессовестно пренебрег его советами. И еще у него были долги!

Гетти еще подумала, собираясь с воспоминаниями.

— Конечно, Гэвин поучаствовал в корейском конфликте, это да… — она говорила об огромной и кровопролитной корейской войне, как о маленькой пограничной перестрелке. — И вообще, дело шло к тому, что он остепенится. Но потом, вскоре после этой корейской заварушки, он подрядился в какое-то дело, полувоенное-полугражданское. — Теперь в ее голосе сквозило уже ледяное презрение. — Это был очередной удар по мечтам отца, и они с Гэвином расходились все больше… Я уверена, что это сыграло роль в смерти отца, просто уверена!

Помолчав еще немного, она надменно добавила:

— Так что вы легко поймете, что мы с братом живем совершенно раздельно.

На это нечего было ответить.

После очередной паузы она делала следующее объявление:

— Видите ли, мистер Уайклифф, это мой дом. Отец все имущество завещал мне.

В задних помещениях дома послышался звук отпираемой двери, потом шаги по коридору.

Гетти насторожилась:

— Это, должно быть, мой брат.