— Они проследили за Винтером?

— Да. Человек в рабочей одежде вылез из трактора, купил билет до Плимута прямо перед отправлением поезда в семь-двадцать один.

— И есть данные, что он сел в этот поезд?

— Они это сейчас пытаются выяснить у кондуктора, который проверял билеты. Я связался с Чарли Харрисом из плимутского отделения, он со своими ребятами работает на проверке составов.

— А что слышно из резиденции викария?

— Ничего не двигается с места. Я послал туда Диксона с девушкой-констеблем из местной полиции. Думаю, женщина легче найдет язык с Селией… — и после паузы Керси добавил: — Похоже, сэр, вы промахнулись в случае с Винтером. Я хочу сказать, что в результате мы имеем теперь сбежавшего человека, подозреваемого в двух убийствах…

— Которого именно я сам выпустил из капкана, — усмехнулся Уайклифф. — Знаешь, Дуг, я прекрасно понимаю твои чувства. И мне вовсе не хочется, чтобы ты пострадал из-за истории с Винтером. Имей в виду, если на меня покатит бочку наше начальство, ты будешь в положении Макэвита.

— Макэвита? Вашего кота? А в каком он положении?

— Он тут был ни при чем.

Уайклифф дал отбой, выбрался из кабины и постоял пару минут, оглядываясь. Потом рассеянно сказал детективу Кэрнау:

— Прошу вас перезвонить потом Керси. Попросите его проследить, чтобы дежурного констебля тут вовремя подменили.

Затем повернулся к Люси Лэйн.

— Мы с тобой пойдем в башенку.

— Кэрнау мог бы подбросить нас, сэр, и высадить у самой Трекары…

— Нет. Пойдем пешком.

Они двинулись по тропе вдоль речного берега. Они пробрались сквозь заросли камышей и вышли к болоту. Ни единого слова меж ними не было сказано. Башенка высилась перед ними посреди зарослей и казалась еще более внушительной оттого, что стояла посреди ровной как стол равнины. Они прошествовали по вымощенной камнем тропе через болотце к дверям башни. Над дверью висела латунная табличка с выбитыми словами: «Эльвира, 1833–1857. Любовь вечная».

— Сомневаюсь, что муж поставил бы в ее честь башню, если бы она скончалась не в двадцать четыре года, а прожила бы с ним до сорока четырех, — заметила Люси.

— Ты циник, Люси, циник.

— Когда дело касается мужчин, я реалистка.

Массивная дверь на петлях ручной ковки была закрыта на крюк. Уайклифф отворил дверь, и они оказались в самом низу спиральной лестницы, которая круто поднималась вверх вокруг мощного центрального столба. По пути наверх им встречались узенькие стрельчатые окна в стене, сквозь которые можно было уловить краешки окружающего пейзажа. Педантичная Люси насчитала шестьдесят восемь ступенек, прежде чем путь им преградила вторая дверь.

— Тут только щеколда с замком, — пробормотал Уайклифф. К немалому удивлению Люси, он извлек из кармана толстую проволоку, согнул ее и ввел в замочную скважину. Через мгновение дверь была отперта.

— Это один из моих дежурных фокусов, — пояснил Уайклифф, не оборачиваясь.

Они проникли в круглую комнату метра три в диаметре. Окон не было, разве что единственная щель в круглой стене, куда кто-то вставил неаккуратно вырезанный кусок оргстекла. Перед этим окошком стоял массивный гранитный брусок на маленьких столбиках, нечто вроде алтаря. Света хватало ровно настолько, чтобы не натыкаться на предметы.

— Да это же маленькая церковь! — заметила Люси.

Покрытый плиткой пол был аккуратно подметен, стены украшали живописные панно, но краска с них облупилась и осыпалась, оставляя зрителю лишь смутные догадки относительно содержания картин.