Ну что ж, теперь у Уайклиффа не было выбора — необходимо было сообщить шефу.

Олдройд удержался от соблазна сгоряча бросить: «Я же тебе говорил».

Вместо этого он недовольно произнес:

— Ты должен был принять решение, Чарли, и ты сделал неправильный выбор. Но задним числом, конечно, все мы умные. Теперь-то ты, надеюсь, понимаешь, кого тебе ловить?

Уайклифф молчал. Шеф переспросил:

— Чарли! Ты меня слышишь?

— Слышу, сэр. Но я все-таки совершенно не уверен.

— Тогда действуй так, как если бы ты был уверен! — рассерженно прорычал Олдройд и повесил трубку.

Не успел Уайклифф положить трубку, как телефон снова тренькнул. Опять Керси.

— Сэр, у Винтеров из дома пропало немного денег — несколько десятков фунтов стерлингов, которые у них лежали на случай крайности. И больше ничего, если верить хозяйке.

— А чековая книжка? Кредитная карточка?

— Я заикнулся об этом, и она посмотрела на меня так, будто я спрашиваю об их фамильных бриллиантах.

— Ага… A как они это вообще воспринимают?

— Их нельзя обвинить в том, что они излишне драматизируют ситуацию, я бы так выразился.

— Что было одето на Винтере?

— Да его обычный дождевик. Похоже, он не стал мешкать и не стал переодеваться.

— Послушай, но человек в дождевике, с десятком фунтов в кармане, на тракторе, вряд ли потащится куда-нибудь в солнечную Испанию, верно? Я передаю трубку Люси, сообщи ей все эти детали для распространения по каналам полиции. Потом я хочу, чтобы ты вернулся сюда и сделал обыск в комнате викария и особенно — порыскал в его бумагах. Если сестра станет возражать, скажешь ей, что она препятствует проведению следственных мероприятий. Будь с ней тактичным, но жестким.

Положив трубку, Уайклифф поднялся из своего кресла и подошел к окну. Небо уже очистилось, и в ослепительной синеве парили две чайки, белее снега…

В практике Уайклиффа по расследованию дел об убийстве всегда на первом месте стояло выяснение обстоятельств жизни жертвы — в данном случае, Джессики Добелл. Надлежало также прощупать всех прочих, кто был вовлечен в орбиту ее жизни. Конечно, проследить все цепочки невозможно, приходится выбирать более значимые, вот он и выбрал. И эти цепочки вели к довольно ограниченному числу подозреваемых. Проблема была теперь лишь в том, чтобы примерить их психологические характеристики к той дикой сцене, устроенной в церкви. Ему удалось получить целый ряд достоверных психологических характеристик убийцы, но ни один из подозреваемых не соответствовал психологическому портрету. В этом и беда.

А вот теперь и викарий убит, а Лоуренс Винтер пустился в бега.

Винтер… Неужели это тот самый человек, полный ненависти, убив один раз, не остановился перед убийством и теперь, из страха разоблачения?… Неужели все это грубое представление было устроено всего лишь в отместку за унижение?

В дверь постучали именно в тот момент, когда Уайклифф громко сказал себе:

— Нет, чушь! Чушь собачья!

— Я принесла вам кофе, сэр! — робко заметила Люси Лэйн.

Ну ладно, кофе — это хорошо.

А ведь все-таки, Лоуренс Винтер пустился в бега.

Уайклифф снова отвернулся к окну, словно не совсем понимал, где он, с кем и зачем…

— Сэр, с вами все в порядке?

Он рухнул в кресло за столом и неожиданно успокоился:

— Ничего, ничего, Люси, все нормально. Я просто вдруг решил, что не могу поверить в невозможное.

— Кончено, сэр, вы ведь не сказочник. Может быть, вам надо все же попрактиковаться… Но в любом случае, кофе я вам принесла.