— А бабло откуда?

—Ты чё?! — засмеялся Симба, — я вчера пять сотен человек благословил. Они столько даров натащили! Да мы теперь половину города купить можем!

Сам Сёма был одет в сияющую лорику-сегментату с золотыми заклепками а в руках держал шлем с плюмажем из красных перьев.

— Ты сейчас какой-нибудь магистр?

— Адьюнкт, — Симба загрустил. — не знаю, что надо для дальнейшего продвижения. Может сегодня скажут. А ты сам чего от коллектива отрываешься? Айда к нам!

И адьюнкт нового культа похлопал меня по плечу. Мне этот жест не понравился.

— Тоже золотые труселя выдашь?

— Зря ты так, — ответил Симба. — Мы мощь! Ни у кого столько последователей нет.

Я прикидывал, мысленно с ним соглашаясь. Больше пятисот благословленных…статуя на центральной площади… собственная гвардия… Культ Бистии вполне подходил под роль государственной религии. А государство здесь — это что? Правильно — нейросеть.

И это, дубинку верни. — словно извиняясь добавил Симба. — Нас тут уже спрашивали насчет божественных атрибутов. А наш у тебя.

— Держи, Сёма. — протянул я. — Спасибо что дал попользоваться.

Симба отдал божественную дубинку Бисквитику, та отсалютовала ей над головой, и златобокие паладины в восторге застучали кулаками по броне.

— Бис-ти-я! Бис-ти-я! БИС-ТИ-Я!!!

Я отвернулся и стал оглядывать зал. Жрицы Лолс по этому случаю оделись в черные шелковые хитончики, а по им обнаженным плечам и рукам сбегали стайки крохотных паучков… то ли умелые рисунки, то ли татуировки.

Верховная паучья жрица Теофилия выглядела… экзотичненько. Черные тени, как у готки, темно-бордовые пухлые губы, впалые от худобы щеки. Её фигура была модельной, почти анорексичной и тугие сиськи, которые выпирали из под хитончика намекали на их явное искусственное происхождение. На шее Теофилии сияло кислотным зеленым блеском ожерелье из капсул паучьего яда.

Она хранила молчаливую загадочность оглядывая других из под длинных ресниц, а вот остальные жрицы хихикали глядя украдкой на рельефные доспехи паладинов.

За ними, в свою очередь наблюдали фигуры в серых капюшонах. В своих аскетичных нарядах они выглядели совершенно одинаковыми, отличаясь друг от друга только по росту. Их плащи были подвязаны отрезками божественной веревки.

Снял капюшон только Шило. Он лыбился во всю свою простодушную круглую физиономию, а его маленькие глазки бегали по всему залу, подмечая всё: золотые цацки Бисквитика, ожерелье Теофилии…

Взгляд Шила наткнулся на мою катану, пошел чуть выше и глаза его удивленно расширились. У меня на груди была приколота подвязка Анны, сложенная в кокетливый бантик. Он резко поднял голову, и я весело ему подмигнул. Шило тут же отвел глаза, словно увидел что-то очень интересное в другом конце зала.

Еще внимательнее его пацаны следили за делегацией четвертого божества. Веселый чувак Джи Бо привел с собой самых симпатичных телочек. Одеждой для них он вообще не заморочился, на бедрах было что-то вроде миниюбок из широких листьев не то пальмы, не то фикуса, а сверху грудь прикрывали цветочные венки, которые при любом движении так и норовили съехать в сторону

Эти райские птички весело щебетали, и приплясывали от нетерпения, дожидаясь, пока не начнется настоящее веселье.

И, наконец, последняя фигура появилась здесь в гордом одиночестве. Анна была одета в точно такое же платье, как вчера во время нашей встречи, узкое, белое с ярко красным поясом.

Я оценил её выбор, на фоне тряпочек паучьих жриц, или мелькающих сисек поклонниц Вечного Движа, её бельё смотрелось бы скромно, и, пожалуй даже, старомодно.

Оба меча она прятала в инвентаре, а в руках держала веер в изящном деревянном чехле.