Вспомнил! Мне вчера после боя пришло сообщение, что я навоевал на новый уровень и на новый навык. Сам навык — первый в ветке развития, но пока, в отличие от основных навыков, он скрыт. Рядом с серой иконкой стоит словно ценник (требуется 10 пунктов "божественной благодати"

Показатель "благодати" находится рядом с деньгами, сейчас у меня в запасе целых двадцать три пункта, повоевал я накануне всерьез. Без лишних сомнений заливаю всё в навык. Он тут же светлеет, и я могу прочитать:

"РИТУАЛЬНОЕ САМОУБИЙСТВО" — игрок может покончить с собой, при помощи божественного ножа "танто". При этом расходуется 2 пункта "божественной благодати", игрок теряет любую из лежащих в инвентаре, или одетых на тело вещей, 10 % денег, и все пункты опыта, которые выше достигнутого уровня.

Жесткие правила, ничем не лучше обычной смерти. Потери в имуществе и опыте ровно такие же. А где же плюсы?

"После гибели игрок переносится в закрытую локацию "Храм смерти". Вот оно что! Идеальное средство побега, хотя и чересчур кровавое.

Оглядываюсь, чтобы не привлекать к себе внимания раньше времени и нахожу в инвентаре ритуальный нож танто. В прошлой сессии он был только у Анны, но сейчас добавился к инвентарю. Не удивлюсь, если у всех последователей Смерти будут такие же. Короткий, широкий словно маленькая катана, на которую пожалели стали, или просто мало кормили в детстве, и поэтому она не выросла. Японский вариант мизерикордии, кинжала милосердия, которым добивали смертельно раненых, или тех, кого слишком опасно оставлять в живых.

Ну и как таким самоубиваться? Вены резать? Не дождетесь! Быстро забираю танто из инвентаря, и вонзаю его в левую часть живота. Взрезаю его вверх и наискосок, одежда вдоль разреза быстро напитывается кровью. Боли нет есть только нахлынувшая слабость, показатели жизни начитают стремительно падать.

Слишком медленно! Сибилла первой замечает, что что-то идет не так. Она кидается ко мне.

— Симба, он уходит! — вопит она, и взмахом ладони заставляет барьер исчезнуть.

А вранья-то было! И про богов, и про магию.

Симба бросает учебу, выхватывает на бегу меч и несется ко мне. Сибилла еще ближе, она бросается на меня, и вцепляется одежду, очевидно, чтобы я никуда не делся.

В последний момент, как самоубийца, совершающий харакири в одиночку, я достаю нож из раны, и быстро перерезаю себе горло.

Вспышка! Вокруг меня образуется вихрь, который подхватывает и несет куда-то. У вихря два цвета, красный словно кровь, и белый, похожий на совершенно неуместную летом метель. Вижу, как сжимается на рукаве ладонь Сибиллы, из за неё перемещаться ужасно тяжело, меня тянет к земле.

Хлопок! И мы с Сибиллой уже стоим рядом. Шумит водопад. Словно холодной и влажной стеной отделяет нас от мира. Мы стоим на круглой площадке, с одной стороны абсолютно гладкие каменные стены с четвертой— водопад.

На моей одежде даже следа не осталось от недавнего самоубийства. Чуть чуть забрызгана темно бурыми каплями. Осторожно переступая по камням, я нахожу дорогу рядом с водопадом. Но пока аккуратно иду по ней, мимо проносится словно молния в зеленом шелковом платье. "Рывком" пытаюсь догнать эту стерву, но она резко меняет направление, и я под действием навыка проношусь мимо.

Сибилла ныряет в щель между двумя большими каменными уступами. Меньше чем через минуту раздается её истошный визг, и практически сразу она появляется на алтаре. Вид помятый, прическа всклокочена, явно, она не ожидала такого исхода.

— Я даже не поняла, кто меня убил, — жалуется она. — там уровни за двадцатку.

Охреневаю от женской способности переобуваться на ходу. Еще недавно она звала меня демоном, и подстроила похищение, а сейчас — сама любезность. Глазки закатывает, ресничками хлопает, губками улыбается.

Подхожу ближе.