— Он не придет за мной. Я же говорю, я не видела его десять лет! Для людей это долгий срок. И скорее всего он даже не узнает что со мной стало…

Дракон рывком оттолкнулся от узорной решетки.

— Значит, Тайрен… — задумчиво повторил он.

— Да, отец назвал его в честь деда, — рассеянно отозвалась Наир, тщательно расчесывая волосы, которые теперь всегда носила распущенными. Брат для нее был такой же тенью, как и отец, и мать, которую она почти не помнила. Гораздо более важным казалось то, что теперь она в свою очередь тоже могла позволить себе о чем-либо спросить, не выглядя при этом навязчивой.

— А кто дает имена драконам?

— Мы сами.

Наир не удивилась, подозревая нечто подобное. Ее интересовало не столько это, сколько не хотелось, что бы дракон уходил.

— И почему ты назвал себя Скаем?

— Так звали Хранителя, которого я убил, — спокойно ответил Скай.

Наир побледнела. Разумеется, она знала о кровавых традициях драконов, их смертельных схватках, но до этого момента ухитрялась как бы не замечать, избегала относить это к Скаю, однажды сочтя его выше всего…

— За что? — она знала, что у него на все есть причины.

— За то, что он меня породил.

Наир долго вертела эту фразу, осматривала ее и так и сяк со всех сторон, пока не решила, что поняла.

— Почему же ты взял его имя?

— Он породил меня, — повторил дракон как единственный возможный ответ, и больше Наир не задавала вопросов. Любое его слово было слишком многозначным, чтобы злоупотреблять этим.

Тем более, что Скай выглядел напряженным и взволнованным, и уловив странное, не свойственное ему беспокойство Ниар перепугалась чуть ли не до холодного пота.

Что могло встревожить дракона? Такого дракона?

Я видел его. Он был не один, и я видел тех, кто шел с ним. Я не знал о них, но теперь все части головоломки встали на место. Теперь мой сон был открыт мне полностью.

Он должен сбыться, и осталось совсем не много… не долго… слишком.

Ибо в самом ожидании тоже заключен свой смысл, который не должен быть утрачен.

Каждая секунда имеет свою цену, и без какой-либо из них вечность лишилась бы своего совершенства…

Жаль.

Жаль, что я уже не умею ни радоваться, ни сожалеть…

Или все же нет?…

С тех пор, как она увидела следы старых ран, она больше не могла думать ни о чем другом. Сколько лет уже прожил на свете Скай — она боялась даже предположить, но по сравнению с ним все остальные выглядели дряхлыми обломками. В лучшем случае — причудами гротеска.

Но на его теле уже есть шрамы, а значит — были те, кто мог с ним сравниться…

— Скай, — как всегда, Наир пришлось сделать усилие, что бы голос не дрогнул, произнося его имя, — Говорят, что драконы могут жить вечно?

— Нет ничего вечного, — дракон сел напротив и уложил подбородок на расслабленную кисть, глядя куда-то в сторону.

— Не правда! Ты сам говорил, что перерождение и красота вечны!

В этот миг ей было все равно, что она смертна. Она была готова остаться здесь до конца своих дней, если угодно — такой же безликой тенью, как остальная прислуга…

Лишь бы только видеть его, внимать ему и иногда ощущать на себе умопомрачительную тяжесть взгляда!

— И что из этого относится к драконам как таковым? — Скай дернул ресницами в ее сторону, и Наир в первый раз увидела, как он улыбается…

И забыла обо всем другом, попросту перестав существовать…

Это уже потом она снова раздумывала над его реакцией: ему нравится ее смелость?

Что она не только слушала его, но и поймала на слове? Что она все же поняла что-то?

Тогда что? И поняла ли? Как всегда после дракона оставалось больше вопросов, чем ответов.