|
Ну, там, в клуб собаководов или в кружок любителей орхидей. А может, в партию? Ты бы подумал над этим, пока меня не будет. Дали второй свисток. – Ну, будь паинькой. Не обижай фрау Парсеваль. Сходи в казино, поиграй в рулетку просто так, для души. Знаешь систему Мартингейла? Ставь на чет-нечет или на цвет, каждый раз удваивая до первого выигрыша. Вернешь все проигранное плюс первоначальную ставку. Потом начинай все сначала. Всегда будешь в плюсе. – Он поднялся в вагон. – Только это тактика нищих и скупердяев, Савва. Настоящий игрок так никогда не делает. Пока. Через два дня фрау Парсеваль положила на стол перед Каратаевым телеграмму: «Моризо не соврал тчк еще денек погреюсь в источниках тчк приеду не один тчк». «Что значит не один? – терялся в догадках Савва. – Опять притащит какую-нибудь бабу? Нет, этого типа нельзя оставлять без присмотра». И действительно, первого февраля Нижегородский приехал не один. Но это оказалась не женщина. Когда он вошел в прихожую, в его руках кроме чемодана была корзина с маленькой абрикосовой собачкой. – Есть повод вступить в «Клуб любителей мопсов», Каратаев, – строго произнес Вадим сразу после приветствия. – Щенка зовут Густав. Убедительно прошу не перекармливать и не устраивать сквозняков. Фрау Парсеваль при виде собаки хотела было что-то сказать, но, вспомнив новогодний конверт с дополнительным трехмесячным жалованьем, промолчала. – Ну как ты сыграл? – спросил Каратаев, когда Нижегородский вышел из ванной. – Судя по телеграмме, удачно? – Более чем и, тем не менее, не так, как мы с тобой рассчитывали. Я перевел на наш счет еще ровно сто пятьдесят тысяч. – Ну и отлично! Давай, рассказывай. Ужин только через полчаса. Вадим уселся в кресло и взял на колени своего мопсика. – Вот ты спрашиваешь, как я сыграл, Савва, а сам думаешь: да разве ж это игра, когда знаешь выигрышный номер? Скорее это какой-то сбор дани. Но скоро ты поймешь, что не прав. А вот как я съездил – это другой вопрос. Висбаден, Саввушка, – город миллионеров, большая часть из которых приезжие аристократы и удачливые деятели искусства. Немало из них наших соотечественников. Они греются там в горячих ваннах от Орлиного ключа да поигрывают в рулетку. А в промежутках посещают Руссише Кирхе и бродят между надгробиями на Руссише Фридхоф. Но все это лирика. А что касается дела, то в четверг я был в «Лотосе» с самого момента его открытия. Бродил там среди мертвых столов (тех, на которых еще никто не играл), оживил один из них, сыграв несколько раз. Выиграл на «сплит бете» – зеро и три номера, – перекинулся парой фраз с крупье. Еще с вечера я навел кое-какие справки о Моризо: француз остановился в гостинице на Таунусштрассе. Когда он заявится, я не знал, и потому вынужден был следить за каждым входящим. Как только появлялся кто-то похожий, мне приходилось держать его в поле зрения, прислушиваясь, не говорит ли тот по-французски. Иногда таких типов собиралось сразу несколько. Я спортивным шагом описывал вокруг столов восьмерки, чувствуя, что со стороны похожу на форменного идиота. Персонал казино об этом французе ничего толком не знал. Мне уже было пришла в голову мысль купить почтовую открытку, встать у входа и спрашивать каждого входящего: не есть ли он французский писатель Мишель Моризо? Жена, мол, страстная поклонница его таланта, велела без автографа писателя не возвращаться. |
