– Осталось три минуты, – сурово проинформировала ассистентка своих спутников, – за мной, передвигаться с максимальной быстротой и без лишних разговоров.

Луч фонарика она больше не выключала. От назойливых членов экипажа «Афродиты» теперь ее могли оградить крепкие кулаки старпома «Макарова». Да и рассусоливать особо было некогда. Маршевым шагом группа пересекла оставшееся до верхней палубы пространство, и спустя минуту их лиц коснулся холодный морской воздух.

Памятуя приказ, Даргель без лишних разговоров дернул за шнур, и в небо взвилась ослепительно-красная ракета. Пока экипаж нефтевоза, задрав головы, разглядывал это единственное пятно жизни на многокилометровом мертвом пространстве моря, старший помощник первым рассмотрел в красном свете стоящий на площадке подъемника вертолет, схватил своих спутников за рукава, увлекая к винтокрылой машине.

– Бегом! – скомандовал он, перехватывая у Крутолобовой начальственную инициативу.

– Ну, и что дальше? – поинтересовался Даргель, когда все трое беглецов уселись в вертолет. Все приборы, как и предупреждал прозорливый старший помощник, были мертвы. Не светилась ни одна, даже самая малюсенькая лампочка.

– Жалко, что сегодня не Новый год… – печально вздохнула ассистентка Расторгуева.

– А при чем здесь Новый год? – не понял Даргель и переглянулся с таким же недоумевающим академиком, для которого все эти приключения были вообще запредельным бредом.

– Говорят, под Новый год. Что ни пожелается. – Лариса проникновенно, подражая писклявому детскому голосу, начала декламировать стихи.

– Все всегда произойдет…

Докончить она не успела. Корабль вдруг ожил. После непроглядной тьмы ярким светом вспыхнули тусклые сигнальные огни, аварийное освещение и, что самое главное, приборы вертолета. Несколько человек из экипажа нефтевоза, которые смогли выбраться наружу и только что наблюдали за полетом сигнальной ракеты, во все горло заорали от восторга. Появился долгожданный свет! Моряки радостно запрыгали по палубе.

Однако наблюдать за этим произвольным танцем Крутолобовой было некогда. Руки девушки с такой же порхающей стремительностью, как и в каюте «Центра управления и корректировки», стремительно замельтешили, перебегая от тумблера к тумблеру.

– У нас минута, чтобы взлететь и убраться отсюда, – не отрываясь от приборов, сообщила мужчинам Лариса, – потом «Макаров» снова включит свою подавляющую аппаратуру. За это время можно передать с борта танкера какое-нибудь сообщение?

– За минуту? – переспросил старший помощник, приняв вопрос на свой счет и быстро прикидывая в уме. – Разве что сигнал «SOS», и то, если аккумуляторная рация разрезервирована и находится в строю. А это вряд ли, – с сомнением покачал головой Даргель. – А генератор они за минуту не запустят – это факт. Далее, – старший помощник загибал на правой руке пальцы, прислушиваясь ко все нарастающему шуму винтов. Никто из членов экипажа на взлет вертолета не реагировал, зная, что летать на нем – прерогатива начальства, а что с начальства спросишь? Достаточно и того, что оно сумело вернуть свет.

– Командир должен находиться рядом с радистом, – словно по инструкции продолжал цитировать старший помощник субмарины «Макаров», – только он может составить текст или отдать приказ о выходе на связь. Не думаю, что во время атаки капитан этой скорлупки сидел в рубке связистов.

– Какой атаки? – встрял в разговор ничего не понимающий Николай Иванович.