— Ну, заходите… Анджело, машину можно поставить за сараем.

— Я сам, — живо сказал я.

Еще бы: в этой колымаге лежали миллионы и миллионы! Ключ зажигания был равноценен ключу от сейфа.

Поставив и закрыв машину, я пошел в дом. Сооружение было не лишено приятности: грубоватое, но уютное, со старинной мебелью, но с телевизором и проигрывателем… На широких окнах висели кретоновые шторы… Да, мсье Антуан умел жить.

Нам показали наши комнаты. Ни один постоялый двор не смог бы предложить нам такие мягкие кровати и такие белые простыни.

Мы со Сказкой тут же обновили свои апартаменты. Два дня без объятий были для нас целой вечностью!

Потом мы долго лежали голые на кровати; она держала меня за руку и счастливо улыбалась.

— Пока тебя не было, мне казалось, что я схожу с ума, — вздохнула она. — Я была на все готова, чтобы вытащить тебя оттуда.

— Ты это доказала на деле…

— Как по-твоему, мы выпутаемся?

— Я запрещаю тебе в этом сомневаться… Теперь я уже знаю, что к чему, и у меня есть ты. Так что им придется рано встать, чтоб меня сцапать… Ты газеты читала?

— Нет…

— Но Анджело ведь говорил…

— Это он читал. А я в это время ходила взад-вперед по комнате. Он позвонил мне из города и сказал, чтобы я приехала к полицейскому управлению и положила под сиденье автомат.

— Молодец парень!

— Да…

Когда мы проснулись, за окнами было совершенно темно. Я первым открыл глаза: мне послышался шум мотора. Но потом я решил, что ошибся: вокруг было тихо. То есть по-деревенски тихо: в черепицах посвистывал ветер, откуда-то доносились лай собак и хрюканье свиней.

Здесь было спокойно и безмятежно. Я закрыл глаза и попытался заснуть снова. Обычно я сплю довольно мало, но здесь это получалось так здорово, что я решил попросить добавки.

Когда я уже болтался между явью и сном, дверь распахнулась, и в комнату ворвались люди. Я потянулся к своим тряпкам, но чей-то голос крикнул:

— Не двигаться, иначе застрелю обоих!

Рядом со мной дрожала Сказка.

И вот в комнате брызнул свет, открывший моему взору, мягко говоря, необычную компанию. Я пораженно заморгал. Неужели кошмар начинается снова? Передо мной полукругом стояли люди, которые, казалось, дожидались только фотографа из «Франс-Суар», чтобы начать представление. Тут были Мейерфельд, усатый здоровила с напарником, которых мы утром оставили с носом, и мой верный Анджело. Правда, у Анджело был сейчас не такой уж верный вид: он держал в руках американскую винтовку со спиленным стволом, решительно направив этот ствол на меня.

Сказка прикрыла грудь простыней.

— Зачем же, подружка? — сказал усатый. — Раньше было лучше…

Я все косился на свой лежащий у кровати пиджак, откуда торчала рукоятка пистолета.

— Не трогай, придурок, — проговорил Анджело, — или я тебя размажу, как кусок дерьма!

Напарник усатого быстро приблизился к кровати и забрал оружие. После этого среди визитеров наступило заметное облегчение, а Анджело — тот даже рассмеялся.

— Поглядите-ка на его рожу! Ну что, бедняга Капут, лихо мы тебя обули? Ты считал себя крутым, но на самом деле ты годишься только на то, чтобы бить по морде алкашей…

Я призвал себя к спокойствию — из-за Сказки, но это оказалось намного труднее, чем накануне. Я вибрировал, как антенна. Ненависть пронизывала меня короткими сильными волнами; к горлу подкатил огромный ком.