|
Кругом валялось постельное белье. Ящики стола и бюро были наскоро вскрыты, и их содержимое разлетелось по всей комнате. В последнюю очередь побили стекла. Это было видно по тому, как битые осколки покрывали горы деревяшек и тряпок. Ивен стоял посреди этого погрома и качал головой. — Не могу поверить, — наконец произнес он, — что здесь была полиция. — Они были, — усмехнулся Джосс. — Побыли — и ушли. Увидели то, что видим мы, и не стали ничего осматривать. Тот, кто расколотил все это, ждал от них именно такой реакции. — Немудрено при таком разгроме, — согласился Ивен. — Да, но послушай. Для чего они, по-твоему, подожгли тут все? Посмотри на стол, на портьеры, на кровать — Господь Вседержатель! Это было сделано специально, чтобы запугать тех, кто придет сюда. В рапорте сказано, что ничего стоящего не найдено. Какого черта они могли здесь найти, если ничего и не искали. Да тут золотое дно. Давай-ка поищем теперь мы. Они принялись не спеша осматривать метр за метром. Джосс включил свой коммуникатор в режим визуальной записи, явно перегрузив ограниченный объем машинной памяти. Нельзя было упустить ни одной мелочи. Его разбирала обида, когда он видел, сколько им напортила здесь полиция, уничтожив то, что еще можно было бы попытаться спасти. Особенно это касалось сожженных бумаг, которые полицейские безжалостно разворошили, сделав невозможными попытки восстановить текст. Везде валялись разбитые кристаллы, используемые как накопители информации. Джосс собрал самые большие осколки одного из них и задумался. Осколки были крупные и довольно правильные. — Ти, послушай, — сказал он в свой коммуникатор. — Ну? — мгновенно послышался ее усталый голос. — Помнишь, я спрашивал тебя, можно ли что-нибудь сделать с разбитым видеокристаллом? — Да, я обещала узнать. Ну, слушай. Это зависит от размера осколков и количества записанной информации. Если размер не меньше определенной величины, то голографические свойства позволяют восстановить всю информацию на основании ее части. В противном случае, ничего не получится. Что у тебя? — Осколки, но довольно большие. Я бы послал их с курьером… Присмотри, чтобы кто-нибудь с Луны был запланирован сюда в ближайшие пару дней. — О'кей, — сказала она и отключилась. — На кухне есть какое-нибудь мусорное ведро? — полюбопытствовал Джосс, рассматривая очередную кучу горелого мусора. — Сейчас посмотрю, — ответил Ивен. Джосс прошелся еще раз по комнате, записывая на свой коммуникатор все окружающее, взял ведро и стал аккуратно складывать туда ту горелую бумагу, с которой еще можно было попытаться что-нибудь сделать. — Послушай, — окликнул его вдруг Ивен, — да у тебя кровь идет! Джосс посмотрел на свои руки. Верно, кровь. Видимо, все-таки поранился осколками стекла. — Ладно, давай я, — сердито отстранил его напарник, подбирая обгоревшие остатки. В холле Джосс остановился, соображая, не упустил ли чего. Вдруг он увидел дыру, пробитую прямо в стене, в которую кто-то напихал туалетной бумаги и разовых полотенец, а затем поджег. — Что это ты там нашел? — Ивен покачал головой. — У Лона были кое-какие странности, но на туалетной бумаге он обычно не писал. — Посмотри-ка на эту дыру. Пробита ногой, верно? — Пожалуй… — Однако, нога маленькая. И дыра невысоко. — Ребенок, или женщина. — Скорее, ребенок. Маловато даже для женщины. Банды здесь часто используют детей. Они ведь беспрекословно подчиняются. Совсем небольших детей — от восьми да двенадцати лет. |
