— Вы виделись с ней в последнее время?

Колено дрожать перестало.

— Нет, мы давно не встречались. А ты, зачем ты к ней ездила?

— Разыскивала Даггетта. Телефон ведь был отключен.

— Что она тебе рассказала?

— Ничего особенного,— пожала я плечами.— Я пробыла у нее недолго, она себя чувствовала не лучшим образом. У нее под глазом был здоровенный синяк.

— Господи, вот ты скажи, почему женщины такие? Почему позволяют бить и унижать себя?

— Не знаю.

Он залпом выпил содержимое стакана и, перевернув, поставил на стол.

— Мне пора,— сказал он, поднимаясь и заправляя вылезшую рубашку в брюки. Всем своим видом он показывал, что разговор окончен и он вообще-то уже на улице, вот только одежда подводит его.

Я тоже встала, сняла со спинки стула плащ:

— Вы, надеюсь, никуда не собираетесь из города?

— Какое твое дело, а?

— Я хочу сказать, что было бы опрометчиво уезжать куда-нибудь сейчас, после смерти Даггетта. Предположим, у полиции появится желание потолковать с вами.

— Насчет чего?

— Например, где вы были вчера ночью.

— Где я был? — он повысил голос.— Что ты хочешь этим сказать?

— Скажем, они захотят узнать, какие между вами были отношения.

— Какие отношения? Будет врать-то. Чего ты выдумываешь?

— Не обо мне идет речь. Я только предполагаю, располагает же полиция.

— Какая полиция!

— Ты сам знаешь, как это все делается. Стоит кому-то что-то нашептать им — и видеть тебе небо в клетку.

Он буквально взорвался:

— Слушай, ты… Почему ты так со мной разговариваешь?

— Потому что вы лжете, Уильям.

— Лгу? Я рассказал все, что знал.

— Не думаю. У меня есть основания полагать, что вы знали о смерти Даггетта. Более того, думаю, что вы встречались с ним на этой неделе.

Билли стоял подбоченясь и неподвижно глядя в дальний конец зала:

— Это ни в какие ворота не лезет, подруга! Да не вру я! Не влезаю в чужие дела и вообще веду себя, как мне было сказано. Я даже не знал, что старый хрыч приезжал в город.

— Продолжаешь настаивать на своем? Пожалуйста. Но помяни мое слово: у меня записан номер твоей машины. Один твой неверный шаг — и я звоню лейтенанту Долану в отдел по расследованию убийств.

Билли пребывал не столько в смятении, сколько в замешательстве:

— Как это можно назвать? Вымогательство? Правильно понял?

— Не смеши меня. Вымогательство… У вас же нет ни цента. Мне нужна информация, вот и все.

— Нет у меня информации! Сколько можно повторять!

— Послушайте,— терпеливо сказала я, делая вид, что не обращаю внимания на его возбужденное состояние.— Почему бы вам все не обдумать сначала. Мы бы могли еще раз встретиться позже?

— А почему бы вам не пойти к такой-то матери?

Я надела плащ, повесила на плечо сумочку:

— Спасибо за пиво. Следующий раз плачу я.

Он сделал рукой жест: дескать, скатертью дорога — так как был слишком измочален и расстроен, чтобы ответить. Направился к выходу, а я немного задержалась. Посмотрела на часы: было уже далеко за полночь. Только теперь почувствовала, как я здорово устала. Заболела голова, и я с отвращением ощущала, что вся моя одежда и тело пропахли сигаретным дымом. Мне захотелось поскорее оказаться дома, раздеться, принять душ и залезть под любимое одеяло. Но вместо этого, глубоко вздохнув, последовала за Билли.

ГЛАВА 10

Я дала ему возможность оторваться и, будучи уверена, что он направился к сестре, не торопясь, ехала следом. Похолодало — было градусов десять, не больше. Поднимавшийся время от времени ветер стряхивал на меня с эвкалиптов капли дождя, но ночь была ясной.