Раньше она бы не удержалась в ходе подобного разговора, расплакалась бы. Но теперь между ним и ею возникла дистанция, которая росла на протяжении двух лет — медленно, незаметно, тайком, словно опухоль. Луиза научилась смотреть на Йенса так же, как на своих пациентов в лазарете Рювангена: бесстрастно. И ненавидела себя за это.

— Я не знаю, — сказала Тофт. — Будем надеяться, что этот рецидив обратим. Но он должен приложить усилия. Мне казалось, ему стало лучше…

Ее утомил этот разговор. День директора был расписан по минутам. Судя по тому, как Тофт поглядывала на плотно исписанный ежедневник, приближалось время следующей встречи.

— Ваш муж был тяжело ранен в Афганистане. Физическая боль прошла, но душевная… Он не помнит, что с ним случилось. И нельзя забывать, что он захватил в заложники совершенно незнакомого человека, приняв его за офицера из Гильменда. А на самом деле это был…

Библиотекарь из Вестербро. Сколько еще ей будут это повторять?

— Он не в состоянии отличить реальность от выдумки. Мы не сможем выпустить его до тех пор, пока не убедимся, что с ним такое не повторится. Что касается свидания — посмотрим через неделю…

— Через неделю? У нас встреча с адвокатом. Я должна принять решение о школе для нашего сына. Нам надо думать, где жить.

Тофт откинулась на спинку стула, подавив зевок.

— Вашему мужу необходим отдых. Сейчас все эти проблемы ему не по силам.

Луиза Рабен едва не закричала.

— Наказывайте его, раз иначе не можете! Но почему вы наказываете меня? Зачем причинять боль его сыну?

— Мы стараемся помочь. Он должен понимать это. И вы тоже.

— Йенсу поможет только общение с семьей.

Бесполезно было умолять. Или грозить. Ничто не растопит сердца этих людей, ничто…

— Я подумаю, что можно будет сделать, — сказала Тофт, посмотрев на часы. — Но он должен пойти нам навстречу. А иначе…

Лунд проходила процедуру досмотра на входе, когда из дверей тюрьмы вышла молодая женщина. Ее лицо показалось Лунд знакомым — красивое, бледное, встревоженное.

«Воинская часть, — подумала она. — Вот где я ее видела. И если она была на свидании в Херстедвестере, то…»

— Это жена Рабена, — сказала директор Тофт, заметив интерес Лунд. — Мне только что пришлось отказать ей в свидании с мужем. А теперь вынуждена допустить к нему вас.

— Я не буду об этом упоминать, — пообещала Лунд.

Ей не свойственно было проникаться к человеку антипатией при первой встрече, но, глядя на эту грациозную, изящную женщину с холодным лицом, она невольно почувствовала неприязнь.

— Сейчас не лучшее время для беседы с ним. Вчера у него было ухудшение. Ваше дело не может подождать?

В прошлом Лунд уже несколько раз доводилось бывать в Херстедвестере. Это было ведущее пенитенциарно-психиатрическое учреждение в стране, поэтому здесь содержали самых опасных преступников Дании. Комплекс состоял из двух основных зданий — лечебного корпуса и тюрьмы с усиленной охраной. Тофт повела ее к тюрьме, по длинным желтым коридорам, через металлические двери. Их неотступно сопровождал охранник.

— Я постараюсь не затягивать свой визит. Почему он здесь? — спросила Лунд, когда они стояли в ожидании, пока отопрут очередной тяжелый замок.

— Вскоре после возвращения из своей последней поездки в Афганистан он напал на человека прямо на улице. По его словам, этот человек был бывшим офицером. Рабен думал, что он…

— Он — что?

— Я не вникала в подробности. На самом деле тот несчастный даже в армии не служил.