— Я не думаю... — заговорил я, но тут же замялся. — Я хотел спросить, приехала ли Джейни этим летом вместе с оркестром?

Он помолчал, потом ответил, что нет, не приехала. Теперь у него другая певица. А Джейни осталась в городе с детьми.

— Думаю, у нее дел по горло, — прибавил он. — Ты ведь понимаешь, что главное — толком воспитать детей. Двое парнишек в таком возрасте, тут женщине ни на что другое времени не хватает... А? Ты что-то сказал, Косси?

— Ничего, — ответил я. — Выходит, с ребятами все нормально?

— Нормально? — Он вроде бы удивился, но почти сразу добродушно рассмеялся. — Понятно, ты читал эту историю в газетах? Так это была не Джейни. Это вообще не о моей семье.

— Ах, вот оно что! — отозвался я. — Рад это слышать, Рэгз.

— Прямо зло берет! — воскликнул он. — Когда человеку нужно, чтобы о нем заговорили, он может лезть из кожи и все равно ничего не добьется. Но стоит кому-нибудь сочинить о нем пакость, и он сразу попадет во все газеты.

— Точно, — согласился я, — так оно всегда и бывает.

— Сначала я подумывал подать на них в суд, а потом плюнул на это дело. В конце концов, это просто ошибка. Такая же фамилия, имя — понимаешь? Вот только Джейни завела привычку прикладываться к бутылке.

Я сделал вид, что поверил. На самом деле он меня ни в чем не убедил. Конечно, вполне мог существовать и другой оркестр, которым руководил какой-то другой Макгайр. И конечно, их ничего не стоило перепутать, особенно после этой истории, о которой писали во всех газетах. Видимо, так и получилось. Оба мальчика погибли в аварии. Джейни — если только это была Джейни — выжила, но долго находилась в коме.

Рэгз попросил меня высадить его возле бара. По дороге я некоторое время размышлял над этой историей, потом мысленно пожал плечами. Он не был мне близким другом, то есть я вообще не мог считать его своим другом. Просто парень, которого я встречал каждое лето все годы, что приезжал сюда. Он нравился мне, как и многие другие люди. Но его дела меня не касались, в отличие от дел Луаны Девор, а я рассудил, что мне и одной головной боли в день достаточно.

Она жила в двухэтажном кирпичном особнячке на удаленной от моря окраине Мэндуока. Дом стоял в сотне футов от шоссе на вершине поросшего лесом холма. Дорога к нему вилась по тщательно подстриженному, буйно зеленеющему газону. Позади дома тоже был газон, тянущийся вплоть до выбеленного забора, за которым находились фруктовый сад, хозяйственный двор и пастбище. Я оставил машину у ворот и огляделся по сторонам.

Упитанная, с блестящей шерстью джерсейская корова паслась на выгоне. Возле сарая рылись в земле и что-то прилежно клевали несколько дюжин леггорнов. По саду рыскала свинья с выводком поросят: они выискивали и с чавканьем пожирали опавшие плоды, удовлетворенно похрюкивая и повизгивая. С прошлого года здесь ничего не изменилось. Во всем царил дух мира и спокойствия, во всем угадывались проявления доброй хозяйской заботы и скромной гордости своими владениями.

Возможно, вы скажете, что быть владельцем такого хозяйства — еще не основание для гордости; что люди эти посвящают всю жизнь однообразным мелочным заботам. Любой конторский мальчик хочет стать президентом компании. Каждый продавец метит в заведующие отделом. Все официанты и официантки грезят о том, чтобы стать сами не знают кем. И каждый из них стремится довести эту мысль до вас — вся эта ленивая, наглая, беспомощная и безмозглая публика.