— Фотографии Алисы с четырьмя молодыми атлетами.

— Я уничтожил их сразу же после развода.

— Все? — настаивал я.

Он стал сосредоточенно снимать целлофановую обертку с одной из своих огромных сигар.

— Нет, не все, но какая-то часть их исчезла. Примерно два месяца назад, днем, когда я был в Корпорации, кто-то проник в дом. Ничего существенного не пропало, и я тогда не обратил особого внимания на этот случай.

— Это мог быть Чак?

— Возможно, почему бы и нет? — Он быстро провел по губам тыльной стороной ладони. — Помнишь, я говорил, что сильно избил его, выбросил все его вещи, дал ему пять баксов и сказал, чтобы он больше никогда не попадался мне на глаза? Помнишь? — Не дожидаясь моего ответа, Маккензи продолжал:

— Но это было не совсем так. Недели две я вообще не прикасался к его вещам. А когда однажды приступил к их разборке, мне на глаза попалась конторская книга со стихами, которые писал Чак. — Маккензи как-то смущенно посмотрел на меня. — Ничего подобного я в жизни не читал! Все они были посвящены Алисе. Оказывается, мальчик был безумно влюблен в нее! Сексуальная оргия не была случайным событием, как я думал сначала. Все началось сразу после моей женитьбы на Алисе. — Он горестно покачал головой. — Признаюсь тебе, Дэнни, странное чувство овладело мной, когда я читал эти стихи. Словно заглянул прямо в его душу — там были и сияющие вершины, и тут же, рядом, глубокие пропасти!

— По-вашему, раз ваш сын любил ее так сильно, то не мог ее убить?

— Да, я так считаю. При такой любви это невозможно!

— А если предположить, что по какой-то причине она перестала его любить? — Я пожал плечами. — Тогда убийство становится вполне возможным.

— Может быть, — неуверенно произнес Маккензи. — Но если бы я знал всю правду, я бы, возможно, не поступил с ним тогда так жестоко.

Сняв очки, я положил их на стойку бара и пристально посмотрел на Чарльза. Спустя несколько секунд в его глазах что-то дрогнуло, затем он вымученно улыбнулся:

— Так чем же я могу помочь тебе, Дэнни?

— Вы видели его, — произнес я уверенно. — Вы виделись с ним после нашего утреннего разговора.

— С кем? — прорычал он.

— С вашим внезапно раскаявшимся блудным сыном. Поэтому и кормите меня всей этой чепухой о его стихах и выдумками о том, что вас ограбили и стащили фотографии! — Внезапно меня осенило, и я понял, что произошло. — После того как он убил Вейланда, ему срочно потребовались эти фотографии, поэтому сегодня утром он пришел к вам за ними. Без них он не сумел бы встретиться с Шери Вейланд, не так ли?

— Я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите, — рявкнул Маккензи. — Знаю лишь, что мне внезапно расхотелось пить с вами. — Он провел левой рукой по стойке, неожиданно и властно сбросив все на пол. Звон разбиваемой посуды утих только тогда, когда было покончено с последним стаканом. — Я даю вам ровно пять секунд, чтобы убраться из моего дома, Бойд, — тихо сказал он.

— Я ухожу, — ответил я. — Но не передадите ли кое-что Чаку от меня? Его партнер сегодня утром солгал, я же близок к тому, чтобы довести дело до конца. Пусть он помнит, что его партнер — слабая половина команды. — Я улыбнулся. — Он в два счета расколется.

— У вас осталось всего две секунды! — прорычал Маккензи.

— Что он предложил вам взамен фото, Чарли? Что вы сможете занять теперь его место, раз Вейланд мертв? И вы купились на это, да? Поэтому и стараетесь изо всех сил уговорить себя, что это не он убил Алису?

Маккензи издал какой-то утробный животный рык, схватил с полки полную бутылку и, обогнув стойку бара, двинулся на меня.