|
У них ушло еще десять минут, чтобы добраться туда. Три оперативника в штатском, которых он раньше не встречал, занимались гостиной на первом этаже — выворачивали на пол строительный мусор из черных полиэтиленовых мешков. Бирк-Ларсен ворвался в комнату, встал посередине, держа руки в карманах, с лицом чернее тучи. Копы оглянулись на него. — Вы не имеете права тут находиться. — Взмах удостоверением. — Мы работаем. — Это мой дом. — Ваша жена дала нам ключ. Бирк-Ларсен ткнул большим пальцем в сторону двери, посмотрел на каждого из них и сказал: — Вон отсюда. — Мы должны обыскать дом, — возразил один из копов. — Убирайтесь! — заорал Скербек. Полицейский вытащил из кармана листок бумаги. Он был молод и худощав — как и остальные двое. — У нас есть ордер. — Плевать мне на ваш ордер. Он сделал два шага вперед. Трое копов отступили. — Вы должны покинуть дом, — опасливо сказал оперативник с ордером. — Вы уже нашли Леона? — крикнул Скербек. — Нашли хоть что-нибудь? Это дом, понимаете? Для вас это хоть что-нибудь значит? Имейте уважение… Из подвала прибежал еще один полицейский: — Там никого. — Хорошо, — сказал молодой коп. — Мы придем в другой раз. Бирк-Ларсен покачал кулаком перед его лицом: — Не приближайтесь к нам, пока не пообщаетесь с адвокатом! Поняли? Копы ретировались. Скербек сбегал вниз, что-то проверил, вернулся в гостиную: — Они там не сильно нагадили, Тайс. Бирк-Ларсен едва слышал его. Его трясло от ярости и чувства полной беспомощности. — Можем подготовить комнаты для мальчишек, — добавил Скербек. — Я уже вынес кучу барахла на днях из подвала. — Что за барахло? — Ну, жалюзи там. Сантехнику сломанную. — Скербек сунул руки в карманы, посмотрел на него. — Тот вонючий старый матрас. Зачем детям на это смотреть. Еще одна телестудия. Еще один раунд дебатов с Поулем Бремером. Хартманн готовился в своем кабинете, с помощью Мортена Вебера подбирал одежду для эфира. На этот раз акцент не на молодости: сдержанный серый костюм, безупречно белая рубашка, темный галстук. Хартманн посмотрелся в высокое зеркало в гардеробной кабинета. Обратил внимание на утомленное лицо Вебера за своей спиной. — Есть ли у нас шансы победить во вторник, а, Мортен? — Чудеса случаются. По крайней мере, ходят такие слухи. — Ну как? Вебер нахмурился при виде галстука, велел сменить на более яркий. — Что думает Риэ? — Я тебя спрашиваю. — Если Бремер споткнется, его голоса достанутся тебе. Иногда выборы не столько выигрывают, сколько проигрывают. Теперь в скачках участвуют только две лошади. Меньшинства, как обычно, грызутся между собой, никто не собирается забирать у нас голоса ради них. В любом случае решится все в последнюю минуту, это точно. Так что… — Он еще раз оглядел Хартманна уже с новым галстуком. — Так что будь спокоен, не делай ошибок, и будем надеяться, что на этот раз на айсберг наткнется он, а не мы. — Вебер выжидательно посмотрел на Хартманна. — Я думал, ты хотя бы притворишься, что доволен моей нехарактерно оптимистичной оценкой наших шансов. Хартманн рассмеялся: — Я доволен! Правда, Мортен. Просто этот проходимец Салин вывел меня из себя с этой кассетой. Вебер улыбнулся — натянуто. — Кто-то забрал ее из пункта охраны, — продолжал Хартманн. |
