|
Она задумалась: а как Нанна относилась к этому приятному, умному мужчине? Нравился он ей или нет? О чем они говорили? — Лиза рассказала что-нибудь? — спросил Рама. — Кое-что. — Если я могу… — Помочь? И эту фразу ей тоже часто говорили. Все прибегали к одним и тем же словам. Может, он имел в виду то, что сказал. А может, для него это была всего лишь очередная банальная формула, припасенная для неловких ситуаций. Пернилле вышла из гимназии. Кажется, Тайс был прав. А она вела себя глупо. Полиция работает. Лунд знает, что делает. Женщина из агентства недвижимости осматривала строительные леса, затянутые полиэтиленом окна, горы пиломатериалов, сложенные у входа. — Дом необходимо продать. Как можно скорее. Тайс Бирк-Ларсен был в своей черной куртке, в ботинках на толстой подошве и красном комбинезоне. Он по привычке каждое утро натягивал рабочую одежду, хотя работа, недавно столь важная для него, теперь исчезла из его реальности. Фирма держалась на Вагне Скербеке. Вагн вполне мог справиться. Да и выбора не было. — Разумеется, — кивнула женщина. — Я не буду ждать лучшей цены. Возьму что дадут. Лишь бы поскорее избавиться от него. — Понятно. Он пнул ногой доски: — Материалы в подарок. На улице играли дети: перекидывались мячом, смеялись, кричали. Он наблюдал за ними с завистью. — Это прекрасный дом, — сказала женщина. — Почему не подождать хотя бы пару месяцев? — Нет. Я продаю немедленно. Разве это проблема? Она помялась: — Да нет, не проблема, но… Вы видели оценку экспертов? Она вытащила пачку документов. Бирк-Ларсен ненавидел бумаги. Это была работа Пернилле. — Эксперты страховщика установили наличие сухой гнили. Он мигнул, почувствовал тошноту и бессилие. — Но это ведь должна покрыть страховка. Она не смотрела на него, качая головой. — Сухая гниль в вашу страховку не входит. Мне жаль. Ветер набирал силу. Затрепыхался полиэтилен на окнах. Мимо проехали на велосипедах двое мальчишек с воздушными змеями на бечевке. — Но… Наманикюренным пальцем она указала на строчку в контракте. — Вот здесь написано про сухую гниль — на нее требуется отдельная страховка, которой у вас нет. Простите. — Смущенный вздох сочувствия. — Если продавать дом сейчас, вы потеряете много денег. В таком состоянии… Он молча смотрел на дом и думал о своих несбывшихся мечтах. Отдельные комнаты для сыновей. Счастливое лицо Нанны в верхнем окне, затянутом теперь черным полотнищем. — Продавайте, к чертовой матери. — Тайс Бирк-Ларсен махнул рукой. Троэльс Хартманн ползал по полу на четвереньках — он рисовал красками с детишками в детском саду. Мортен Вебер присел на корточки рядом с ним. — Троэльс, — сказал он, — не хочу мешать тебе развлекаться, но фотографы уже ушли. Тебе пора ехать на другие встречи. Хартманн неумело нарисовал желтого цыпленка, встреченного восторженным писком малышей, улыбнулся и спросил у Вебера: — Другие встречи будут такие же веселые? — Такие же необходимые. Хартманн обвел взглядом юные мордашки вокруг себя: — Это наши завтрашние избиратели. — Ну тогда приедем сюда еще раз завтра. Пока мы более заинтересованы в тех, кот голосует сегодня. — Они приготовили для нас пирог. Вебер нахмурился: — Пирог? Через две минуты они сидели вдвоем за столиком, в стороне от детей и воспитателей. |
