— Кто уведомил вас о трагической кончине профессора? — спросил я Дору Басмаджиеву.

— Надя, дочь профессора.

— В котором часу?

— Думаю, было около шести. Я только что встала с постели — и зазвонил телефон.

— В котором часу вы обычно встаете?

— Около шести.

— Как вы себе объясняете то, что именно вам она позвонила так рано?

— О, очень просто! — сказала Дора, и щеки ее слегка порозовели. — Она потребовала у меня ключ от квартиры. Теперь она чувствует себя законной хозяйкой и считает недопустимым, чтобы кто-либо еще имел ключ от входной двери.

— Что вы ей ответили?

— Ответила, что отдам ключ.

— Ключ, а не «тот ключ», не так ли?

— А имеет ли это значение?

— Отвечайте — я вас допрашиваю!

— Я сказала Наде, что я отдам ей «ключ», и вы совершенно точно поняли смысл, который я вкладываю в это слово.

— Вы отдадите Наде «ключ», а не «тот ключ». Вы чувствуете себя законной наследницей квартиры, по крайней мере такой же, как и дочь профессора. Не так ли?

Маленькая женщина нисколько не смутилась от моих слов. Она пожала плечами и спокойно ответила:

— В данный момент не могу вам сказать ничего определенного. По всей вероятности, профессор при жизни позаботился о том, чтобы выразить свою волю по этому вопросу.

— Почему вы не ночевали здесь, а уходили домой?

— Потому что я была экономкой профессора, а не его женой.

— Но, если вы были только экономкой, вряд ли вы можете иметь претензии на квартиру.

— Я не была женой профессора. А почему надеюсь, что имею права на квартиру, — мое личное дело.

— Вы, возможно, не были законной женой профессора, но фактической…

— Я была экономкой. Получала зарплату, с которой профсоюз удерживал взносы в пенсионный фонд. А была ли я фактической женой — это вопрос интимного характера, на который я вовсе не должна отвечать! Можете думать что угодно, меня это не интересует!

— Какое у вас образование?

— Изучала французскую филологию, но не закончила.

— С этим образованием вы могли бы работать в государственном или общественном секторе. Почему вы выбрали частный?

— Наше общество считает любую трудовую деятельность достойной уважения, товарищ!

— Ответьте, пожалуйста: работа экономки носит «частпромовский» характер или я ошибаюсь?

— Это зависит от обстоятельств. Если профессор не был полезным членом общества, моя работа у него была «частпромовская». Но профессор очень активно работал на общество, он был очень полезным человеком, а я помогала ему, чтобы у него не было забот бытового характера. Так что моя работа у него не носит вульгарного «частпромовского» характера.

В области социальных отношений я был королем, но она прижимала меня к стенке. Надо было изменить тактику. Я сказал ей:

— Скажите-ка, ваш покойный супруг и профессор были друзьями?

— Мой супруг был первым помощником профессора в его работе!

Тут инспектор Манчев многозначительно кашлянул.

— А вы с профессором не были друзьями?

— Что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать: не были ли вы другом профессора до того, как умер ваш муж?

— Я и муж были друзьями профессора. Профессор был нашим другом.

— Дружба вашего мужа с профессором меня не интересует. Я проявляю интерес к ВАШЕЙ дружбе с профессором.