Надо было соображать быстро, каждая секунда была на вес золота, ведь пройдёт минута-другая, горный инженер очухается и начнёт орать, что на него напали и избили. Чего доброго, ещё придумает, что Шумилов был в сговоре с обеими девицами. Вот скандал-то получится! Не приведи Господь в полицию попасть!

Пройдя дворами, Шумилов вышел сначала на Садовую улицу, а потом на Невский проспект и вернулся в ресторан. Жанна сидела в одиночестве, как её и оставил Алексей, лишь шампанского в бутылке перед нею стало гораздо меньше, видимо, пользуясь возможностью, она подлила себе. Увидев вернувшегося к столу Алексея, она встрепенулась и как будто бы даже обрадовалась:

— Вы не забыли свою бедную Жанну? Вы так милы, Прокл…

— Кто? — Шумилов уже успел позабыть присвоенное себе имя. — Ах, ну да, Прокл. Вот что, Жанночка, скажи-ка мне, ты знаешь, где живёт Сонька-Гусар?

— Все хотят знать, где живёт Сонька и… и никто не хочет узнать, где живу я, — Жанна плаксиво вздохнула, и Шумилов понял, что она здорова набралась. Бутылка брюта сама по себе содержала небольшую дозу алкоголя, но быстро выпитая и притом без всякой закуски, произвела на женщину самое разрушительное воздействие. Возможно, она выпивала спиртное ночью или вообще не завтракала, во всяком случае, Шумилову следовало спешить с расспросами, поскольку через четверть часа Жанна вполне могла сделаться невменяемой.

— Вот что, душа моя, расскажи-ка мне, как найти Соньку-Гусара, — стараясь не выказать раздражения, попросил Алексей.

Жанна несколько секунд таращилась на бутылку шампанского, потом неожиданно икнула: «Ой, извините!» Шумилову казалось, что он физически ощущает, как в её голове ворочаются обрывки тяжёлых хмельных мыслей, которые никак не могли оформиться во что-то цельное.

— А налейте-ка мне ещё, — вдруг попросила Жанна. — Никогда не пила «Гёсс»… все так хвалят, так хвалят… обычное сухое шампанское. Хороший вы человек, меня угостили… я вам подскажу. Вам надо искать Соньку на Тележной…

— Где?

— На Тележной улице, в доме Скобцева. Я там была с нею. Ночевала, да. Был такой момент с полгода назад, меня один… одна… одне… пар-р-разиты, одним словом, выбросили на снег, и податься было некуда. Сонька выручила, отвела к себе, позволила переночевать. Она шикарная деваха, не обижайте её. Её все любят. Даже кто не любит, тот всё равно любит.

Женщина уже стала путаться в словах; по инерции она пыталась выражаться красиво и витиевато, однако, разум явно не справлялся с контролем речи.

— На каком этаже она жила? — уточнил Шумилов.

— Там домик-то небольшой… в нечётной стороне в конце Тележной… в три… три этажа, чтоб не соврать… Сонька наверху, под крышей, значит. И я с нею. Да, ведь так всё и было! И два подъезда в доме всего-навсего. Да, маленький домик. Не дворец, нет… Во дворцы нас не пускают… Покуда.

— А как её фамилия?

— Да кто же из нас спрашивает фамилию? Мы разве полиция? — искренне удивилась Жанна. — У нас «погоняло» вместо фамилии.