|
А по сути письмецо являлось весточкой от Шумилова: дескать, со мною все в порядке, цел и невридим, и причин для беспокойства нет. Согласно существующим в Петербурге правилам работы почты, корреспонденция, опущенная до 7-и часов, доставлялась адресату еще до полудня. Кроме того, следовало показаться в «Обществе взаимного поземельного кредита» и испросить пару-тройку дней отпуска без содержания. Польза, приносимая Шумиловым «Обществу…» отнюдь не исчислялась количеством проведенных на рабочем месте «присутственных» часов. К счастью для Алексея, его начальству хватало житейской мудрости, чтобы понимать простую, в общем-то, истину: встречи с клиентами за обедом или завтраком где-нибудь в ресторане или кафе, как, впрочем, и визит к клиенту на дом, являются неотъемлемой частью его работы и не могут быть рассчитаны с точностью до минуты. В этом отношении «Общество…» являлась местом совершенно исключительным, позволявшим Алексею всегда располагать временем по собственному усмотрению, хотя служебный этикет всё же требовал его личной явки для оформления отпуска. Также следовало решить, куда и как надлежит пристроить изъятые у Хлопова ценности. Юридически корректное разрешение этого вопроса было вовсе не так очевидно, как могло показаться на первый взгляд. И наконец, во второй половине дня Шумилову предстояло посещение Смоленского кладбища, поскольку там должны были состояться похороны убитого Кузнецова. Эта в высшей степени тяжёлая и неприятная церемония могла отнять много сил, как физических, так и нравственных, так что к этому следовало подготовить себя заранее.
Хотя очень хотелось поспать ещё, Шумилов вытащил себя буквально за волосы из кровати и погнал непослушное тело обливаться холодной водой в ванную. Постепенно он разгулялся, взбодрился и вышел к завтраку в почти радужном расположении духа. Настроение еще улучшилось, когда Маша заверила, что самолично опустила письмо в зеленый почтовый ящик, что у булочной на углу, никак не позже 6.40, когда бегала за сливками к завтраку. Затем Шумилов помчался на службу. Там все вопросы он решил даже быстрее, чем ожидал. Ещё до одиннадцати утра Алексей закончил свои мелкие дела в «Обществе взаимного поземельного кредита», подал прошение о предоставлении недельного отпуска без сохранения жалования и вышел из почти родного здания на Невском проспекте с чувством честно выполненного долга. Теперь до конца недели он был освобождён от необходимости ежедневно являться на службу. Пользуясь тем, что в запасе у него имелось достаточно времени, Шумилов отправился домой пешком. Он любил пешие прогулки и всегда с удовольствием бродил по Петербургу, зачастую даже без ясной цели, наслаждаясь как прекрасными городскими видами, так и возможностью побыть в одиночестве. Не зря ведь кто-то из великих сказал, что человек нигде не бывает более одинок, чем в толпе. В такие минуты отменно думалось. А сейчас Алексею было о чём подумать. Строго говоря, после получения от обоих коридорных признания Шумилову следовало прекратить заниматься делом об убийстве Кузнецова. Ему надлежит сообщить полученные сведения в Сыскную полицию и предоставить ей раскручивать клубок далее. Задачу перед клиентом, поручившим ему исследовать события в гостинице, можно считать выполненной, поскольку подозрения следствия в отношении Чижевского оказались теперь в значительной степени рассеянными, а сам Константин, скорее всего, через день-другой будет на свободе. Это в теории. Что же может получиться на практике? Бесы, согласно старинной русской пословице, любят прятаться в мелочах. И в этом деле Алексей Шумилов усматривал слишком много мелочей и мелочишек, подсказывавших ему, что начатый розыск не следует выпускать из рук. Во-первых, он не может подвести доверившуюся ему женщину, Анну Григорьевну Проскурину. Она обратилась за помощью к Шумилову в надежде на конфиденциальность его услуг. |
