Под могилу Кузнецова было выбрано место в одной из отдалённых аллей. Сама процедура, и без того тягостная, из-за резко испортившейся погоды оказались особенно тосклива. Около двух часов дня зарядил мелкий препакостный дождик; к тому времени, когда траурная процессия после отпевания покинула Смоленскую церковь, кладбищенские дорожки, уже весьма скверные после дождей в предшествующие дни, окончательно развезло; стало сыро, холодно и как-то чрезвычайно неуютно. Шумилову было очень неловко перед Мартой Иоганновной, которую он в такую отвратительную погоду столь бессовестно и эгоистично вытащил из тёплого дома.

Среди немногочисленных провожающих отставного майора в его последний путь родственников покойного было на редкость мало: брат, по виду чиновник на пенсии, оказавшийся пожилым господином куда старше покойного; два его сына юношеского возраста, заметно тяготившиеся всей процедурой похорон; средних лет женщина с утомлённым лицом, которая не отпускала от себя девочку лет двенадцати-тринадцати. Эту пару Шумилов заприметил ещё в храме. Девочка то и дело подносила к красным заплаканным глазам платок, а женщина что-то успокаивающе шептала ей на ухо. «Девочка, понятное дело, дочь. А дама? — размышлял Шумилов. — Похожа на бонну или гувернантку, но для прислуги слишком хорошо одета». Действительно, при дневном свете Алексей разглядел на женском платье дорогие кружева, да и шляпка с чёрной розой выглядела весьма недешёвой. Вероятно, это все же была тётушка, и вероятно, по линии матери — судя по тому, что она не общалась с остальными Кузнецовыми.

— Борщёва Агнесса Яковлевна, — пояснила госпожа Раухвельд, проследив направление взгляда Шумилова, — сестра Янины Яковлевны, покойной жены Кузнецова. Мы знакомы. Хотите представлю вас?

— Очень бы того желал, — признался Шумилов.

— Тогда дождёмся окончания церемонии.

Краем глаза Алексей заметил на боковой аллейке мелькнувшее знакомое лицо. Ну, конечно, этого следовало ожидать: Агафон Порфирьевич Иванов явился на кладбище не один, а в сопровождении своего напарника Гаевского. Куда ж без него? Госпожа Раухвельд, прекрасно знавшая сыскных агентов в лицо, также заметила Гаевского и обменялась с Шумиловым понимающим взглядом.

— Агафон-то как по храму скакал! — проговорила она тихо, только для ушей Шумилова. — Прям ноздрями пол рыл, честное слово, даже неприлично.

— Марта Иоганновна, вы не судите их строго, — заметил Шумилов, — ведь им за это деньги платят. В конце концов, это их работа…

— Подождите, ещё они и к вам пристанут.

— Пристанут, конечно, было бы странно, ежели б не пристали! — согласил Шумилов.

Присутствие сыщиков на похоронах жертв преступлений являлось одним из важных элементов сыскной работы. Среди обывателей во все времена бытовало поверье, согласно которому убийцы склонны являться на похороны или посещать могилы своих жертв, однако, совсем немногие знают, что это не просто полицейский миф или народный предрассудок, а действительный факт, подтверждаемый длительными наблюдениями. Безусловно, сие не есть аксиома или непреложная истина, но довольно часто оказывалось так, что убийца приносил на могилу своей жертве цветы или шёл за гробом в составе похоронной процессии. Особенно часто так происходит в тех случаях, когда преступника и его жертву связывали личные отношения, причём не обязательно дружеские. Если убийца не имел благовидного предлога для появления на похоронах, то он иногда изображал скорбящего возле какой-нибудь из соседних могил. Полиция в таких случаях брала на заметку всех сколь-нибудь подозрительных людей, оказавшихся поблизости, и если того требовала ситуация, проверяла их на возможную причастность к преступлению. Похороны Кузьмы Кузнецова также не явились исключением из правила, хотя следствие к этому моменту уже располагало обвиняемым, заключённым под стражу.