— Вы хотите сказать, что, выйдя за вас замуж, она бы улучшила свое положение? — грубовато спросил Джэпп.

Лэвертон-Уэст поднял руку с наманикюренными пальцами.

— Нет-нет, не совсем так. Собственно говоря, мать миссис Аллен была нашей дальней родственницей. По рождению Барбра была ровня мне. Но, разумеется, в моем положении приходится быть особенно осторожным в выборе друзей, а моей жене — в выборе своих. Ведь человек до некоторой степени на виду.

— О да, — сухо сказал Джэпп. — Значит, — продолжал он, — вы ничем не можете нам помочь?

— Нет, право. Я совершенно сбит с толку. Барбра убита! Это кажется невероятным.

— Мистер Лэвертон-Уэст, а вы не могли бы сказать мне, чем вы занимались пятого ноября?

— Чем я занимался? Чем занимался я?

В голосе Лэвертон-Уэста прозвучал визгливый протест.

— Это всего лишь формальность, — объяснил Джэпп. — Нам э-э… приходится опрашивать всех.

Чарльз Лэвертон-Уэст с достоинством посмотрел на него.

— Я очень надеюсь, что для человека, занимающего такое положение, как я, будет сделано исключение.

Джэпп молча ждал.

— Я был… позвольте вспомнить… Ах да, я был в палате. Ушел в половине одиннадцатого, прогулялся по набережной, полюбовался фейерверком.

— Приятно думать, что заговоры такого рода уже ушли в прошлое, — весело сказал Джэпп.

Лэвертон-Уэст как-то по-рыбьи посмотрел на него.

— Затем я… э-э… пошел домой.

— И добрались до дома… ваш лондонский адрес, по-моему, Онслоу-сквер… в котором часу?

— Точно не скажу.

— В одиннадцать? В половине двенадцатого?

— Где-то около того.

— Возможно, кто-нибудь открывал вам дверь?

— Нет, у меня свой ключ.

— Может быть, вы кого-нибудь встретили во время прогулки?

— Нет… э-э… право, старший инспектор, эти вопросы меня страшно возмущают.

— Уверяю вас, это всего лишь формальность, мистер Лэвертон-Уэст. Они не касаются вас лично.

Этот ответ, казалось, успокоил возмущенного парламентария.

— Если это все…

— Пока все, мистер Лэвертон-Уэст.

— Вы будете держать меня в курсе дела?

— Естественно, сэр. Кстати, позвольте представить вам месье Эркюля Пуаро. Вы, вероятно, слышали о нем.

Любопытный взгляд Лэвертон-Уэста остановился на маленьком бельгийце.

— Да, да, это имя я слышал…

— Месье, — сказал Пуаро, вдруг входя в роль иностранца.

— Поверьте мне, мое сердце обливается кровью. Сочувствую. Такая потеря! Как вы, должно быть, страдаете! Ах, но не буду больше. Как великолепно англичане скрывают свои чувства. — Он выхватил из кармана портсигар. — Позвольте мне… Ах, он пуст. Джэпп?

Джэпп похлопал по карманам и покачал головой. Лэвертон-Уэст вытащил свой портсигар и пробормотал!

— Э-э… попробуйте мои, месье Пуаро.

— Благодарствую, благодарствую, — маленький человечек взял сигарету.

— Как вы выражаетесь, месье Пуаро, — продолжал Лэвертон-Уэст, — мы, англичане, не афишируем своих чувств. «Выше нос» — вот наш девиз. — Он поклонился двум мужчинам и ушел.

— Индюк надутый, — неприязненно сказал Джэпп.