Затем ребенка стали осуждать насекомые и грызуны; за Стрекозой последовала Летучая Мышь, которую опять же играла Алиса.

— Тск… Тск… Маленький звереныш умирает у твоих ног. И гнездо осталось без мамы!

На последних словах голос актрисы надломился. Пианино издало скорбную нисходящую гамму. Чувствовалось, что зрители взволнованы. Мадлен Дюжарден, никогда не видевшая подобной, хватающей за душу интерпретации, достала носовой платок. Даже Антуан Девриль с трудом сдерживал волнение. Когда Алиса Бонне вышла на поклоны, зал встретил ее овацией.

Члены клуба непроизвольно объединились во дворе. Комиссар Фушеру и инспектор Джемани присоединились к ним.

— Очень волнующе, не так ли? — прокомментировала Мадлен. — Сцена воспринималась настолько правдоподобно, что невольно верится, будто то была мать актрисы, которую потеряла эта молодая женщина…

— Постановка проникнута несколько раздражающим лиризмом, — нравоучительно произнес Антуан Девриль. — Только почему пропущен эпизод с наказанием Белки?

— …которую ребенок колет кончиком пера своей ручки, — закончила Жизель Дамбер. — Да и исчезновение Часов… Почему их заменили Шкафом?

— Это единственное, что смущает, а в остальном — как же все здорово отработано! Уму непостижимо, как удалось этой женщине, одной, поставить такой технически сложный спектакль?

— Времени это у нее заняло предостаточно, я полагаю, — вмешался Фушеру. — Давно Алиса Бонне в Сен-Совере?

— Всего-то неделю, — подсказала Амандина. — Она приехала в прошлое воскресенье, я даже помогала ей с разгрузкой реквизита.

— Чем больше я думаю об этом, тем больше призрачный образ матери кажется мне разоблачающим…

Жан-Пьер Фушеру взял на заметку тонкость этого наблюдения. Он наклонился к своей помощнице:

— Вы, конечно же, уже говорили с Алисой Бонне?

— Пока нет, — осторожно ответила Лейла. — Ее никак не поймаешь.

— Завтра поймайте, — сказал Фушеру. — Воспользуйтесь тем, что она сейчас в своей гримерной, и назначьте встречу. Ну а я пойду прощупаю Клермонтейлей.

Идя к машине, он услышал тонкий голосок, заставивший его застыть на месте.

— Ты уходишь? — огорчилась Анжела.

— Так надо, — ответил он, наклонившись к ней, — но мне тебя будет не хватать.

И он нежно поцеловал ее в щечку.

Глава 21

Комиссар Фушеру знал, что не может больше откладывать визит в семью Клермонтейль: раз уж они были знакомы с жертвой, то согласились бы ему помочь. Он давно побаивался этой очной ставки, понимая ее неизбежность. Однако с недавних пор он почувствовал себя увереннее, словно освободившись от назойливого ощущения вины, мешавшей ему свидеться с родителями той, невольным виновником смерти которой он себя считал.

Месье де Клермонтейль сам лично трудился по утрам в парке замка: удалял траву с бесконечных аллей и пытался прививать черенки к фруктовым деревьям. Именно на это солнечное послеполуденное время он и назначил свидание своему зятю.

Жан-Пьер Фушеру сбавил скорость по дороге в Сансер. По ней он проезжал восемью годами раньше; тогда он ехал на семейный раут, собравший восемьдесят двоюродных братьев и сестер Клотильды. Когда показался замок, горло его невольно сжалось. Элегантное здание XV века со средневековой главной башней, приукрашенное несколькими угловыми башенками и готическими стрелами, все так же покоилось в глубине долины.