Отец Иеремия вставил в скважину ключ и тот легко повернулся. Шкатулка открылась. В ней лежало несколько свитков пергамента.

— Вам надо было идти в сыщики, святой отец, — с завистью сказал фон Вебер. — Вы сумели имея так мало достоверных фактов, выстроить стройную картину, распознать все детали преступления, высчитать убийцу. Честно скажу, я прямо-таки восхищаюсь вами. А бумаги, извиняюсь, они к делу должны быть пришиты. Я их возьму.

— Если не возражаете, — попросил отец Иеремия. — Я хотя бы просмотрю их.

— Как откажу вам в минуту вашего торжества? — высокопарно заявил следователь.

Отец Иеремия подошел к столу и внимательно рассмотрел свитки.

— Так я и думал, — произнес он, протягивая бумаги следователю. — Теперь я знаю совершенно все, что произошло.

— И после этого вы скажете, что Бог есть? — вдруг с горечью спросил Бауэр.

— Бог есть, — тихо и сочувственно произнес священник. — И я вам, друг мой, очень не завидую. Мой долг предложить вам покаяться.

Бауэр громко и злобно рассмеялся.

— Ни за что! — сказал он.

29

Оказавшись на улице, Иоганн обернулся к отцу Иеремии, желая поздравить его с успехом — в этот миг немолодой, рано облысевший, одышливый и иногда, по мнению юноши, весьма занудливый дядюшка, представлялся ему настоящим героем. Но на лице священника он не обнаружил ни радости, ни триумфа — только безмерная усталость и сожаление. Отец Иеремия посмотрел на племянника и грустно, но как-то по-доброму, улыбнулся. Чуть-чуть. Одними губами.

— Он не покается, — сказал дядюшка.

— Кто? — удивился Иоганн. — Жандарм? Туда ему и дорога — в самый ад! Трех человек ведь убил! Лесника, Феликса и Герту.

— Может быть, даже четырех… — печально покачал головой дядюшка и, перекрестившись, прошептал короткую заупокойную молитву. — Только всякая душа, не возвратившаяся к Богу, есть победа зла.

Они немного помолчали, неторопливо шагая рядом: пожилой священник и задумавшийся над его словами Иоганн. Затем юноша посмотрел на дядюшку и спросил:

— А куда мы теперь?

— Нам надо еще заглянуть в одно место, — задумчиво произнес отец Иеремия. — Это довольно далеко, на той стороне реки. А по дороге я расскажу тебе, как узнал, что господин Вальтер убил Феликса и Герту.

Но перед тем, как отправиться с Иоганном дальше, отец Иеремия проследил, чтобы Герман фон Вебер освободил из кутузки мадьяра. Следователь не слишком охотно отпустил чужака — уж больно непонятной казалась его роль во всей этой истории. Почему мадьяр напал на Бауэра и что он вообще делал среди чужаков? Откуда у него взялся тевтонский нож? И что он за человек? Откуда появился и какие у него цели? Однако, отец Иеремия пообещал, что постарается к вечеру разыскать ответы на все эти вопросы, и фон Вебер, после недолгих уговоров, согласился.

Юный вахмистр пропустил отца Иеремию в каморку.

— Иштван, выходи, голубчик, — сказал священник, развязывая мадьяру руки. Однако, отпущенный на свободу мадьяр уходить, похоже, вовсе не собирался. Он стоял на крыльце кутузки и усердно растирал запястья, которые были столь долгое время скручены за спиной. А священник тем временем несколько замешкался в каморке, размотал зачем-то рулон сетки-рабицы и внимательно ее осмотрел. — Ну что же, пойдем, куда собирались, — сказал он чуть погодя Иоганну. — Нам надо еще кое-что успеть сегодня сделать.