– Спасибо, дорогой мой, – сказала она. – Это было неожиданно, но очень мило.

   – Все в порядке, Сьюзи, – кивнул Хэмблдон. – Пора навести красоту для вечеринки.

   Вся труппа собиралась отпраздновать день рождения Каролин. Прямо на сцене собрали большой стол и накрыли его белой скатертью. Центр стола ломился от цветов. Бокалы, тарелки и всевозможную еду расставили с почти голливудским размахом, который сдерживали только скромные возможности отеля и его банкетного сервиса. Мистер Мейер потратил на этот вечер много времени и сил. Праздничный ужин, заявил он, должен соответствовать статусу его жены как самой выдающейся комедийной актрисы Англии, а также удовлетворять интересы прессы и запросы публики. Предполагалось, что piece de resistance[Гвоздь программы (фр.).]станет сюрпризом для Каролин и гостей, но Мейер не утерпел и посвятил в свою идею всех членов труппы. Он привез из Англии жеробоам – гигантскую бутыль шампанского известной марки. Тед Гаскойн и его подручные трудились над ней весь день, следуя руководящим указаниями мистера Мейера и энергичным советам Джорджа Мэйсона. Исполинскую бутыль подвесили к колосникам, соединив через блок с противовесом. От противовеса к сцене протянулся алый шелковый шнур, закрепленный скобкой у стола. В кульминационный момент праздника Каролин предстояло перерезать шнур. Противовес после этого должен был подняться вверх, а бутылка плавно опуститься вниз, прямо в гнездо из декоративной зелени и экзотических цветов, которое мистер Мейер лично установил посреди стола. Он заставил рабочих двадцать раз прорепетировать эту процедуруи все равно не находил себе места от волнения, стараясь довести процесс до совершенства. Перед началом праздника он все еще метался по сцене и с тревогой смотрел напотолок, где в колосниках висела невидимая жеробоам, дожидаясь своего триумфального появления. Приглушенные лампы разливали мягкий свет. Тяжелый занавес в роли четвертой стены, глубокий ковер и плотные портьеры делали обстановку приятной и уютной.

   У служебного входа тем временем собралась кучка гостей. Первым прибыл владелец пригородных автозаправок по фамилии Форрест – грузный краснолицый мужчина с располагающей внешностью. С ним были его жена – полная женщина с грубоватым лицом, хорошо одетая, но не слишком умная, их дочь, наоборот, на редкость смышленая, и малолетний сын, уменьшенная копия отца. Все четверо приехали на ужин по просьбе Каролин, которая, однако, уже давно забыла о своем приглашении и не потрудилась предупредить кого-либо об их приходе. Встретивший гостей Гаскойн сначала встал в тупик, но потом вспомнил характер Каролин и догадался, что произошло. Следом за ними появились Гордон Палмер, хорошо знакомый с закулисной жизнью, и его кузен, Джеффри Уэстон.

   – Привет, Джордж, – сказал Гордон. – Отличный спектакль. Классное шоу. Каролин была великолепна. Я должен ее увидеть. Где она?

   – Мисс Дэйкрес переодевается, – ответил Гаскойн, повидавший тысячи таких, как Палмер.

   – Но я не могу ждать ни минуты, – повысил голос Гордон.

   – Боюсь, что придется, – возразил Гаскойн. – Позвольте представить: мистер Гордон Палмер, мистер Уэстон, миссис… э…

   – Форрест, – весело вставила полная дама.

   Как и большинство обитательниц колоний, она свято верила, что все английские юноши чрезвычайно милы в общении, и поэтому авансом прониклась к Палмеру расположением. Ее муж и сын были настроены менее дружелюбно, а дочь держалась и вовсе настороженно.

   Прибывали новые гости, и среди них – высокий смуглый мужчина с очень красивым голосом, доктор Ранги Те Покиха, врач-маори, проживавший в «Миддлтоне».