– Закройте дверь, – бросил мистер Мейер. – Мне надо с вами поговорить.

   Каролин и Хэмблдон стояли в гримерной в свете неяркой лампы. Большая часть вещей была уже разобрана, баночки с театральным гримом лежали на своих местах. Комната казалась мрачной и серой, как погреб, а в воздухе сильно пахло косметикой. Хэмблдон включил верхний свет, и сразу стало уютней и теплей.

   – Выслушайте меня, – попросил он.

   Каролин села на один из сундуков с вещами и взглянула на него. Он перевел дух.

   – Вы любите меня больше, чем кого-либо другого. Альфред не в счет. Зачем вы вышли за него замуж, наверное, не знает и сам господь бог, а вы и подавно. Я не предлагаю вам стать тайными любовниками, тем более что об этом сразу все узнают. Такое положение неприемлемо для нас обоих. Я прошу вас уехать со мной после гастролей и развестись с Альфредом. Или просто расскажите ему о наших отношениях, и пусть он сам все устроит так, как ему удобно.

   – Милый, мы уже сто раз это обсуждали.

   – Знаю, но я дошел до точки. Я не могу видеть вас каждый день, работать вместе и чувствовать, что вы обращаетесь со мной как… как с чем-то средним между школьником и ручным щенком. Мне сорок девять, Кэрол, и… я схожу с ума. Почему бы не сделать это ради нас обоих?

   – Потому что я католичка.

   – Вы плохая католичка. Иногда мне кажется, что вам совершенно плевать на религию. Когда вы в последний раз ходили в церковь, чтобы исповедаться и тому подобное? Столет назад. Так зачем за это держаться?

   – Меня держит церковь. Где-то там, внутри. Я чувствую, что погрязла в грехе, милый, правда чувствую.

   – Ну да, конечно. Грешите напропалую.

   – Хейли!

   Она рассмеялась – тем мягким грудным смехом, который, словно золотая нить, пронизывал сыгранные ею роли.

   – Перестаньте! – воскликнул Хэмблдон. – Хватит!

   – Простите, Хэйли. Я просто свинья. Милый мой, я вас обожаю, но не могу, просто не могу жить с вами во грехе. Жить во грехе. Жить во грехе-е, – повторила она нараспев.

   – Вы безнадежны, – пробормотал Хэмблдон. – Безнадежны!

   – Мисс Дэйкрес? – послышался голос в коридоре.

   – Да, я здесь!

   – Мистер Гаскойн просил передать, что скоро ваш выход.

   – Хорошо, сейчас приду, – ответила Каролин. – Спасибо.

   Она встала с места.

   – Вам тоже пора, – сказала она Хэмблдону.

   – Наверное, – произнес Хэмблдон с горечью, в которой помимо его воли звучало что-то комичное, – наверное, мне придется ждать, пока Алф не умрет от ожирения сердца.Тогда вы выйдете за меня замуж, Кэрол?

   – Как тут принято выражаться? Без проблем? Без проблем, мой милый. Но бедняжка Пух! Ожирение сердца! Право, это жестоко.

   Она выскользнула в дверь.

   Через минуту он услышал ее чистый и глубокий голос, произносивший первую реплику на сцене:

   – «Дорогой, ты не поверишь! Он предложил мне выйти за него замуж!»

   А потом раздался ее мягкий, теплый смех.

   Глава 4

   Первое появление тики

   Занавес подняли в четвертый раз.