Тот молчал. По пути он как раз пообещал себе оставаться вежливым и не злиться на «больших дядь», как бы скверно они себя ни вели. Нервы, в конце концов, из казны не компенсируют.

Рисс помолчал, вздохнул и продолжил уже другим тоном:

– Покойный волшебник, чьи останки вы обнаружили в подземелье, был моим коллегой сто с лишним лет назад. Расследовал исчезновение молодой волшебницы, выпускницы ларежской Школы, но и сам пропал. После него это дело еще какое-то время велось, пока не ушло в архив как бесперспективное. Портрет этой волшебницы, то есть ее призрак, конечно, нашелся в этом проклятущем музее. И он там не последний из старых. Но это – дела дней давно минувших. А нынешнего гаденыша вы, похоже, все-таки спугнули.

Скай с самым виноватым видом потупился, хотя своей вины и не чувствовал. Они со своей стороны сделали все возможное, чтобы злодей не понял, что его выставку кто-то посетил, но если тот пришел в подземелье вскоре после кладоискателей, то мог почувствовать остатки силы от Очищающего заклятья. Ну или просто заметил, что пыли на полу скопилось слишком мало. Говорить об этом сейчас Риссу никакого смысла не было.

– Вы, кстати, не обсчитались? Полотен точно было пятьдесят одно?

– Точно, – уверенно ответил Скай. – Мы их не только посчитали, но и отметили на плане комнаты.

– Да, на вашем плане пятьдесят одно. А на стенах их пятьдесят. Пропало одно из свежих.

– Последнее?

Рисс посмотрел на молодого волшебника с непонятным выражением. То ли одобрил вопрос, то ли наоборот, счел его глупым.

– Нет, не последнее. По крайней мере, не до конца просохшая картина там есть, а на стене имеется промежуток между двух картин вот здесь, – он взял со стола план, новый, не тот, что рисовал Линт. – Похоже, что не хватает картины восьмилетней давности. Если, конечно, он действительно рисовал по одной в год.

– А разве это не так? – удивился Скай. – Платья же…

– Платья можно надеть и старые, – строго ответил Рисс. – Пока у нас нет ни имен жертв, ни, соответственно, времени их смерти, ни даже результатов анализа краски на полотнах, делать поспешные выводы мы не будем. Доподлинно мы сейчас знаем только год исчезновения Литы из рода Аурелис, чью пропажу расследовал наш давно покойный коллега, но это нам мало помогает. Вы, кстати, не помните, отличалась ли чем-то от прочих пропавшая картина?

Скай не помнил.

– Признаться, я не смотрел на лица. Платье, может быть, еще смогу вспомнить. Да, кстати, если мы стараемся избегать домыслов, мне стоит сначала еще раз посмотреть на оставшиеся картины. А вдруг они висят уже в другом порядке?

– Дельно! – одобрил Рисс. – Так вы хотите участвовать в расследовании? Или готовы только дать свидетельские показания?

– Хочу, – кивнул Скай. – Но есть нюансы…

– Знаю. Мы с коллегами из Тайной Службы это уже обсудили. Если вы готовы, в семь вечера приходите вместе с напарником на совещание, там и получите инструктаж. Как раз к тому времени результаты алхимического анализа красок получим.

– Там? – переспросил Скай.

Рисс вдруг расхохотался.

– Тайная Служба во всей своей красе! Совершенно не уважают молодых сотрудников. Что, даже не знаете, где у вас штаб-квартира? Все через старшего коллегу?

Скай пристыженно кивнул.

– Если осточертеет такое отношение – переходите к нам. Вы, похоже, парень толковый.

– Спасибо, – смутился Скай. – Так куда приходить вечером?

– Вот пусть вам старший коллега и показывает, – ехидно усмехнулся Рисс.