– Пока вы, молодые люди, не объяснитесь, я ничего вам не скажу. Только то, что, совершенно очевидно, живописью вы доселе не то что не интересовались, но даже и не рассматривали ее как следует. И не выставил вас прочь я только потому, что за вас просила Кэссия, а она очень милая юная леди.

– Ладно, – кивнул Скай. – Признаюсь, я и правда совсем в этом не смыслю. Хотел соврать вам, что мечтаю написать портрет и впечатлить девушку, но, видимо, не получилось…

– Не получилось, – согласился мастер. – Кстати сказать, вам, молодой человек, и Кэссия не очень-то поверила.

– Разве? – удивился Скай.

– Но она считает, что вы – волшебник серьезный, и раз уж решили что-то скрывать, значит, у вас есть на то причины.

– Они есть, – подтвердил Скай. – И интерес у меня вполне деловой. Мало того, я просто права не имею пока рассказывать подробности. Но, поверьте, дело очень важное. Пожалуйста, помогите мне разобраться.

– Если вы, молодой человек, хотите в научных целях изучать искусство, вам следует начать с азов, узнать основы, а не приходить сразу сюда смешить старика нелепыми вопросами.

– У меня не научный интерес, – сознался Скай. – Я ищу пропавшую девушку. И в деле, возможно, замешан некий художник. У нас есть картина – и надо бы узнать, кто ее нарисовал.

– Написал, – поправил Леонтинус. – Рисуют карандашом, маслом пишут. Вам нужно показать картину специалисту, а не пытаться за день узнать то, чему учатся десятки лет.

– Мне для начала нужно было узнать, что это вообще возможно.

– Конечно, – ответил мастер. – Каждая рука кладет штрихи по-своему. Есть и талантливые имитаторы, но чаще всего можно опознать и их. Но это должен делать кто-то вроде меня, а не кто-то вроде вас.

– Благодарю, мастер. Вы все-таки преподали мне урок, – улыбнулся Скай. – Я поговорю с владельцем картины. Если он согласится, вы сможете взглянуть на нее или порекомендовать кого-то?

– Что ж, возвращайтесь, молодой человек, – смягчился мастер. – Посмотрю, возможно, я и знаю вашего художника.

До времени, когда за друзьями должен был приехать Пит, оставалось еще свечка с четвертью. Голова у волшебника болела. Хотелось есть. И тишины. Но найти в Академии и то и другое вместе оказалось невозможно: или еда в шумной столовой, или тишина в выставочных залах среди студенческих работ. Хотя Скай уже был сыт живописью по горло, он выбрал тишину.

В выставочном зале, куда они с Ником заглянули, оказалось не только тихо, но и пусто. Возле входа стоял маленький столик со стулом для смотрителя зала, но, видимо, смотритель заскучал и вышел. Волшебник решил, что ничего плохого в том, чтобы просто посмотреть на картины, нет. Если здесь принято платить за вход, можно будет заплатить смотрителю, когда тот вернется.

Картины, выставленные здесь, заметно отличались от работ в мастерской, это были уже законченные произведения. На одной из стен висели натюрморты: вазы с сочными фруктами, цветы и даже нарезанная щука на деревянной доске. С другой стены взирали портреты. Не все они были по-настоящему убедительны: у некоторых слегка косили глаза, кожа местами шла неправдоподобными пятнами, как у ожившего мертвяка. Но в любом случае трудно было себе представить, что все эти картины начинались с невнятных мазков краски на сером холсте.

Пришло время уходить, а смотритель зала так и не появился.

Стоило выйти на высокое мраморное крыльцо, как из-за угла показался экипаж. Лошадка явно была недовольна погодой: потряхивала гривой, фыркала и возмущенно косилась на кучера.