Ганн внезапно отпустил древко и каким-то непостижимым образом сдернул с плеч мешок. То ли веревочные лямки так легко порвались, то ли в руке у старика был маленький нож – Скай не разглядел. Смотритель размахнулся правой рукой и швырнул мешок. Навстречу Крею, но ниже по крутому склону.

– Лови!

Крей метнулся к мешку. Не поймал, потерял равновесие, и мешок, проскользив по склону, ухнул за бровку обрыва. Мгновение Крей еще держался, балансировал, но скользкие камни сдвинулись – и он покатился следом. Крик несколько раз отразился горным эхом и затих. Скай дернулся за ним, упал, заскользил по каменной крошке, но успел схватиться обеими руками за кривой сосновый стволик.

Ганн, пошатываясь, пошел к нему. Колдовать с засевшей в плече Черной Иглой он не мог, но здесь ему волшебство и не понадобится.

Скай подтянулся. Ноги скользили по мелким камешкам – не удержаться. Защита, конечно, сможет выдержать удар ножа. Может быть, даже не один. Но выдержит ли хлипкая сосенка?

Ганн подходил все ближе. Надо разжать одну руку. Разжать руку и ударить каким-нибудь боевым заклятьем. Ну же! Но тело упорно продолжало цепляться за жалкую соломинку. Телу приближающийся человек казался вовсе не таким страшным, как разверзшаяся у самых ног бездна.

Скай стиснул зубы и зажмурился.

Глава двадцать четвертая

«Это все неправда! Ты сейчас сдаешь экзамен. Сложный экзамен. Вспоминай, какое заклятье делается одной левой?» – Внутренний Голос приобрел бесстрастные интонации дядюшки Арли.

– Вспышка! – Скай даже произнес это вслух.

Из правой руки ударил ослепительный пучок света. Смотритель Ганн такого не предвидел. Отшатнулся, упал – и заскользил к обрыву. Скай, сам не ожидавший от себя такой прыти, поймал его левой рукой за край плаща. Тело взвыло. Сосенка затрещала. Ганн пытался найти опору, но его ноги уже соскользнули за край. Левая рука висела плетью. И только правая все цеплялась за ускользающие камни.

– Хватай меня за руку! – велел Скай.

Сам он держал грубую ткань плаща с трудом. Пальцы скользили и норовили разжаться. Ганн тянулся к его руке, но никак не мог достать.

Наконец смотритель выбился из сил и перестал дергаться. Странным образом это позволило ему найти хрупкое равновесие. Лежа неподвижно, он перестал скользить к краю.

Скаю стало полегче. Правда, придумать, что делать дальше, он никак не мог. Оставалось лежать на крутом склоне и ждать Пита.

– Эй, парень! – окликнул его Ганн.

– Чего тебе? – разговаривать с ним Скаю не хотелось, но это было лучше, чем вслушиваться в потрескивание деревца и считать мгновения.

– А ты вообще кто? – полюбопытствовал Ганн.

– Скай, друг Крея.

– Понятно, – протянул смотритель. – Тоже силы хочешь? Если выберемся – я научу.

«Да что же это могущественные негодяи все время набиваются мне в учителя? На лбу у меня, что ли, написано: „Продам душу и совесть за запретные знания“?» – мысленно возмутился Скай. Вслух же заметил:

– Что-то Крею ваша наука не пошла на пользу.

– Крей был невыносимым высокомерным юнцом, – скривился Ганн. – Идеи у него бывали хорошие, это да. Но если бы я не успел первым, он бы обязательно меня предал. Два барса в одной пещере не уживаются.

– Зачем ему вообще все это сдалось? На недостаток силы он вроде не жаловался.

– Власть, мальчик! Ему очень хотелось власти.