Никто из них больше не произнес ни слова, пока трясущееся существо с мучительной медлительностью не выбралось из каюты. Райэнна же подошла ближе к Дэйну, протянула ему руку, и он ухватился за ее ладонь. Это прикосновение и ее легкая сочувствующая улыбка придали ему силы после испытания самоотвращением, ослабившего его в процессе контакта с Громкоголосым.

Голос Драваша показался гораздо дружелюбнее, чем обычно:

– Видите ли, бедняга не столь уж и плох, как пытается выглядеть. На самом деле сердце у него доброе, и он не причинит вреда даже насекомому, укусившему его.

Аратак загадочно проговорил:

– Я счастлив, что мудрость может принимать различные формы. И я не сомневаюсь: это хорошо как для вас, так и для Громкоголосого, что контакт между вами возможен; но я счастлив и оттого, что Содружеству не нужен такой контакт со мной. – Он встряхнулся (на взгляд Дэйна, как собака, вылезшая из грязного болота) и сказал капитану‑прозетцу, все это время просидевшему не сводя глаз с экранов приборов и компьютерных распечаток: – Прошу вас, покажите, где нам приземляться.

Котоподобный прозетец коснулся кнопок, и неясное изображение поверхности планеты внизу увеличилось десятикратно, стократно, тысячекратно, прыгнув к ним стремительно с экрана, словно они падали с корабля. Иллюзия была настолько натуральной, что Дэйн и Райэнна задохнулись.

– Вот здесь, – сказал капитан. – У северо‑восточного побережья большого континента. Если повезет, вы приземлитесь в нескольких метрах от базы, и там незамеченными просидите до рассвета.

– И вы полагаете, мы сможем до нее добраться незамеченными?..

– Я не сомневаюсь, – сказал Драваш. – Мы попытаемся выдать себя за путешественников из Райфа, который, как вы вскоре припомните, расположен далеко, на западном побережье этого континента.

«А ведь верно», – подумал Дэйн, когда приливная волна «воспоминаний», полученных из интенсивного курса обучения посредством просмотра видеозаписей и гипноза, нахлынула на него, напомнив об аборигенах Карама, путешествие из Райфа для которых выглядело столь же странным и экзотическим, как – он поискал подходящее земное сравнение – для какого‑нибудь китайца – поездка в Венецию времен Марко Поло. Райф находится настолько далеко от них – и, помнится, еще отделен и Великим Каньоном, который разрезает континент почти пополам, – что небольшие ошибки при разговоре или незнание местных обычаев будут простительны.

Райэнна думала о том же самом, но пришла к другому выводу.

– Не будем ли мы еще сильнее выделяться, если с нами пойдет Аратак?

Драваш, однако, резко возразил ей:

– Поскольку даже при тщательной маскировке и знании языка мы все равно не добились адекватной схожести с аборигенами, то будем выглядеть лишь странно. Да, мы не похожи как две капли воды на обитателей тропических лесов Карама. Да, мы будем выделяться, поскольку не в состоянии вписаться в пейзаж, как какой‑нибудь притаившийся кот… – Дэйн содрогнулся, услышав, как назвал диск настоящее наименование одного из свирепейших хищников тропических лесов Карама. – …Но мы будем так заметно выделяться, что никто и не подумает, будто нам есть что скрывать.

Марш готов был согласиться, что с точки зрения психологии в этом есть свой резон, но успокоиться не мог. Внезапно охватившее его ощущение показалось ему знакомым: да, такое же странное чувство овладело им перед посадкой на Красной Луне; волнение и причудливый, возбуждающий страх, обостряющий восприятие. Ощущение нельзя было назвать неприятным, скорее наоборот.

«Неужели я наркоман, жаждущий адреналина, – подумал он, – или меня просто вдохновляет опасность? В этом же меня обвиняла и Райэнна…» Он нетерпеливо отогнал прочь эти мысли.