Изменить размер шрифта - +
 – похвалила угощение Эдит.

Польщенная хозяйка, видя, что на ее единственное чадо никто не собирается покушаться, участливо спросила:

– И куда ты милая теперь с чемоданом пойдешь?

– На вокзал!.. Поеду домой. Надоела мне Москва.

Но не так легко расстаться со столицей. Кости долго не было, а когда он появился, под глазом у него сиял огромный фингал. Посыпались вопросы:

– За что?

– Как?

Костя стал рассказывать.

– Больше всех кричала его молодая любовница, что я ваш Эдит… хахаль. Она, мол, давно говорила вашему мужу, что у вас кто-то есть, а он зря ей не верил. И вот теперь факт налицо, и доказывать ничего не надо. Она сама ваши вещи как попало в чемодан покидала.

Костя покраснел как перезрелый помидор. Он умолчал только об одном, что и фингал она ему поставила, за то что так долго не могла его выследить.

– Ах господи! – схватилась за голову мать. – Тебе же Костя через неделю диплом защищать, а дальше у тебя кандидатские экзамены. Как ты с таким лицом на люди покажешься?

Эдит уверенно заявила:

– Я его за один день только так выведу, и следа не останется.

Этим она решила свою судьбу. Мясоедиха, еще минуту назад готовая выставить ее за дверь, неожиданно задумалась. Пусть сначала синяк выведет, а потом съезжает.

– Куда тебе милая торопиться, – заявила она. – Переночуешь у нас, а завтра с утра и поедешь на свой вокзал.

Эдит принялась сразу врачевать. Она спросила, есть ли сушеная бодяга. Получив отрицательный ответ, она смочила синяк свинцовой примочкой и, наложила на ушибленное место лед.

– А потом попозже еще вотрем цинковую мазь, – пообещала она Косте. Он, не скрывая чувств, млел от удовольствия под нежными девичьими руками.

Мать снова пожалела, что не выпроводила незваную гостью. Примочку поставить смогла бы и она сама. Ну, ничего, максимум до утра, решила Мясоедиха про себя. Не убудет с них, если посторонний человек ночку переночует.

Квартира у Мясоедовых была двухкомнатная. Эдит выделили отдельную комнату. Костя собрался было ночевать в темной комнате, но предки положили его на раскладушке рядом с собою.

А к утру проснувшись как всегда рано, мать не увидела сына на раскладушке. Он стервец посапывал в соседней комнате, пристроившись подмышкой у Эдит. У предков прошло генеральное совещание, и мнения разделились.

– Чтобы ноги ее не было в нашем доме. Не потерплю. У него своя невеста есть, дочка членкора, Зоинька.

– Да ты только глянь, как он от нее млеет. – увещевал старший Мясоедов жену. – Зойку же твою, он по сравнению с этой, в упор не видит.

– Зато аспирантура ему там гарантирована. Человеком будет! – уперлась рогом Мясоедиха.

– Слепая ты! – сказал в ответ потенциальный свекор. – Все на деньги меряешь. Там-то как раз он человеком не будет. Подкаблучника из него хочешь сделать?

– Замолчи! Кто в доме хозяин?

Мясодиха поставила окончательную точку в споре с мужем. Участь Кости была решена окончательно и бесповоротно.

– Я хозяин!.. Я хозяин! – еще долго убывающим эхом раздавался голос номинального главы дома.

 

 

– Я не потерплю разврата в моем доме. Поняла?

– А никакого разврата не было. – спокойно ответила Эдит. – Костя наверно сонный был, по старой привычке зашел в свою комнату и нырнул под одеяло.

– Это кто же тебе об этом сказал?

– Костя!

– А что же ты его не прогнала?

– А зачем? Он сказал, примочку надо новую поставить, а в кровати будет удобнее.

Быстрый переход