— Лестно?!

— Молодым девушкам льстит внимание старших мужчин, особенно знаменитых.

— Вы, не смейте лгать, это чудовищная, гадкая ложь!

— Да. Ну хорошо. Но я, наверное, первый, кто… делает тебе авансы… а если не первый… умоляю, не рассказывай… о господи.

— Как вы смеете говорить мне такие вещи!

— Прости, я не имел в виду… я просто… мне очень плохо.

— О, я бы так хотела вам показать, как это на самом деле! Если бы вы были моим учителем, я бы вас любила.

— Если бы я был твоим учителем, все было бы совершенно по-другому.

— Ну ладно, а вы не можете как-то стать моим учителем теперь?

— Нет.

— Почему мы не можем жить вместе, как вы сказали, вы ведь на самом деле говорили об этом, разве вы забыли о том, чтобы уехать в Калифорнию, купить для нас дом у океана, вы сказали, что мне понравится, сказали, что будете гораздо чаше держать меня при себе.

— Я сошел с ума, я знал, что это невозможно, этого никогда не могло быть.

— Как бы там ни было, а вы это сказали.

— Да, но то было до того, как я… разрушил барьер, перескочил через пропасть… мы не можем вернуться к прежнему.

— Почему нет? Можно же попробовать? Вы свободный человек, а не беспомощная жертва.

— Нет, я именно беспомощная жертва… меня прижали к земле, и я кричу… как ты не понимаешь, не чувствуешь, какая теперь между нами разница? Ты разговариваешь, мыслишь, используешь свой интеллект, пробуешь то и это, чтобы я перестал тебя расстраивать. А я в другом мире, мне больно, я ощущаю близость смерти.

— Смерти.

— Я не хочу сказать, что я болен или собираюсь покончить самоубийством, ничего такого, просто это смертная боль, боль расставания, боль потери близкого человека.

— Нет, нет, нет, этого можно избежать. Почему мы не можем жить все вместе в том доме? Я могла быть там так счастлива, если бы только мы там жили вместе — я, и вы, и Перл.

— И Перл. Вот именно.

— Что вы хотите сказать?

— Ты не понимаешь.

— О, если бы вы только промолчали, мы могли бы этого достичь.

— Если бы я молчал и продолжал притворяться… тогда я думал, что я тебя люблю… но теперь… теперь я чувствую намного, намного большее… когда говорю об этом, оно воплощается в жизнь… и тем самым… приходит к концу.

— Но почему?

— Ты говоришь про Перл — разве теперь, когда мы стали тем, чем стали, я смог бы спокойно смотреть даже на твою дружбу с Перл?

— Но вы же хотели, чтобы я вышла за Тома!

— То было задумано прежде, чем мы изменились, и как раз для того, чтобы избежать этого.

— Разве нельзя просто быть самими собой, мы же можем подняться надо всем этим, мы… ведь… кто нам запретит?

— Хэтти, не искушай меня, не становись под конец дьяволом, мне придется потом доживать свою жизнь с памятью о тебе.

— Попытайтесь же придумать какой-нибудь способ.

— Нет-нет, только не это, нам туда нельзя…

— Куда?

— Туда, где все переключается и начинает двигаться в другую сторону. Нет, я не собираюсь ничего придумывать. Ты не знаешь, чем была для меня — воплощением чистоты и невинности.