|
Она легонько прикоснулась к его руке. Мудрые советы легко давать другим – гораздо труднее самой поступать разумно. Если бы и она могла забыть прошлое! – А где похоронен твой отец? – Вон там. Легко касаясь ее талии, он провел ее мимо фамильного памятника. При взгляде на надгробный камень лицо его стало печальным. – Я один раз заехал сюда, направляясь в полк. Это был мой единственный визит к нему после похорон. Джослин молча вручила ему оставшиеся цветы. Он вынул из букета небольшую золотистую розу, а остальные цветы положил на могилу отца. Повернувшись к Джослин, он вдел цветок в петлицу ее амазонки. Когда он продевал стебель, его пальцы легко коснулись ее груди. Эта случайная вольность подействовала на нее неожиданно сильно. Они с Дэвидом должны были держаться друг от друга на расстоянии, но как то вдруг уничтожили это расстояние, сами того не заметив. – Я захватил кое что для пикника, – сказал он. – Не хочешь ли провести ленч во фруктовом саду? Она с улыбкой взяла его под руку, и они вернулись туда, где привязали лошадей. Джослин даже не заметила, как легко их шаги подстроились друг под друга. Фруктовый сад раскинулся на нескольких крутых холмах. Дэвид выбрал для ленча самый высокий из них, откуда открывался прекрасный вид на реку и поля Уэстхольма. Ему хотелось, чтобы все чувства Джослин затопила красота этих мест и ей захотелось остаться здесь навсегда. Он помог ей спешиться, наслаждаясь тем, как ее руки опираются на его плечи, как тяжелая юбка скользит по его ногам. Джослин больше не сторонилась его! Она принимала его прикосновения и, возможно, даже сознательно продлевала их, дразня его чувства. Отойдя в сторону, она сорвала, яблоко с ближайшего дерева. – Наверное, весной, когда деревья в цвету, этот сад выглядит просто великолепно! – Да. Я любил лежать здесь и слушать гудение пчел. Ароматы тут так пьянят. – Он начал распаковывать седельные сумки, начав с одеяла, которое расстелил на траве. – Деревья не обрезали и не окапывали, как следовало бы, но большинство по прежнему в хорошем состоянии и дают плоды. Года два нормального ухода – и урожаи должны стать такими же обильными, как во времена, когда был жив отец. Угостив серую кобылу яблоком, Джослин устремила взгляд в сторону дома, крыша которого виднелась за деревьями. – В этих тихих местах трудно поверить в то, что где то существует суетливый Лондон. – У Лондона есть свои прелести, но я буду счастлив проводить большую часть времени здесь. – Следом за одеялом Дэвид извлек из сумок пакеты с провизией и кувшин с сидром. – Все для нашего ленча произведено в поместье. Джослин грациозно уселась, утопая в пене юбок. Он выложил на салфетку сыр, ветчину и свежеиспеченный хлеб. Даже луковки были выращены и замаринованы в Уэстхольме, а уксус был сделан из местного яблочного сока. После утренней верховой прогулки оба дали волю своему сельскому аппетиту. Дэвиду нравилось, что Джослин не клюет еду, словно испуганная птичка. – Это превосходно, – вздохнула она, утолив голод. – Ездить по угодьям, есть плоды со своей собственной земли… Ничто не может приносить большего удовлетворения. Мой отец всегда говорил, что сила Англии заключается в том, что мы в душе – сельские жители, в отличие от французских аристократов. Живя при дворе, они забыли о своих корнях. – Не отдавай это качество одним англичанам. Правильнее сказать, что в этом – сила британцев, – поправил ее Дэвид, доедая последний ломтик сыра. – Прости. С подлинно английским высокомерием я часто забываю об остальных народах Британии. – Если бы ты росла здесь, то не забывала бы, – лениво проговорил он, ложась на спину. – Рядом – Уэльские болота, границы, которые лорды англичане охраняли от набегов диких кельтов. |
