|
Жарко покраснев, она обернулась – Йен входил в дом, отперев входную дверь своим ключом. Его фигура четко обозначилась на фоне солнечного пятна, и была она настолько по мужски красива, что у нее сладко сжалось сердце. – Я надеялся застать тебя здесь. – Небрежно бросив шляпу на пол. Йен направился к ней. В глазах его зажглись веселые искорки. – Вижу, что ты прекрасно проводишь время, девочка. Салли радостно бросилась к нему в объятия, и ее радостный порыв закружил и его, словно в вальсе. – Еще как прекрасно! Ах, Йен! Мне трудно поверить в то, что это не сон! Что ты мне не снишься. Он склонился к ней – и его поцелуй был совсем не похож на сон. Когда его руки разомкнулись, Салли почувствовала сладкое волнение во всем теле. Отступив на шаг, он посмотрел на ее измазанное лицо. – Вижу, что ты побывала на чердаке. Ты собрала пыль где могла. – Боюсь, что я никогда не буду такой щеголихой, как Джослин. – Будь у тебя склонность к щегольству, я бы еще подумал… – Обняв Салли за плечи. Йен неспешно прошел с ней в столовую, смежную с гостиной. – Ты закончила составлять списки? – Да. Дом в хорошем состоянии. Здесь нужно немного убрать и, может быть, кое что подкрасить. Но если бы нам захотелось, мы могли бы переехать сюда хоть завтра. – По правде говоря, – нерешительно начал он, – я думаю, не пожениться ли нам прямо завтра. Салли в изумлении повернулась к нему: – Завтра? А не в октябре? – Я сегодня получил письмо от матери. У моего брата Диармида через две недели свадьба, и намечаются еще крестины одного или двух младенцев. – Он взял ее за руки. – Конец лета – это мое самое спокойное время, вот мне и подумалось удачнейший момент, чтобы отвезти тебя в Шотландию и познакомить с моей родней. Мне бы хотелось тобой похвастаться. И потом, я уже несколько лет не был дома. Значит, он по прежнему считает своим домом Шотландию, отметила про себя Салли. Ее умилило то, что, несмотря на годы странствий, он остался верен родным местам. – Естественно, если нам предстоит совместная поездка, то мы должны быть женаты. – Да. – Его обычно суровое лицо расплывалось в улыбке. – И еще я обнаружил, что совершенно не умею ждать. В его взгляде было столько тепла, что Салли едва не растаяла. Люди видели в нем только талантливого хирурга, порой резковатого, а его нежность и преданность открывались ей одной. Сердце ее переполнялось любовью, и она погрузила пальцы в его белоснежную шевелюру, наслаждаясь этой радостью – касаться его. – Тогда, мой милый, мы, конечно же, поженимся завтра утром. Проведя два дня в трудах по дому, Джослин почувствовала потребность отвлечься. Облачившись в свою любимую синюю амазонку армейского стиля, она стремительно сбежала вниз по главной лестнице, словно специально созданной для картинных выходов. Дэвид читал письмо, но при ее появлении поднял глаза – и уже не смог оторвать взгляда от Джослин. – Доброе утро, Джослин. Какая роскошная амазонка! Похоже, ее сшили из парадного офицерского мундира. – Ну конечно же! Она подставила ему губы для поцелуя. Прикосновение его губ одновременно успокаивало и волновало. Просто невероятный эффект. Когда поцелуй прервался, она проговорила: – Я не смогла устоять перед этой массой золотого галуна! Он лучезарно улыбнулся. – Не оскорблю ли я достоинство королевской семьи, если скажу, что на тебе этот мундир выглядит гораздо лучше, чем на принце регенте? – Это не оскорбление королевской семьи, это просто государственная измена! Но я не стану на тебя доносить, – великодушно пообещала она. Дэвид поднял письмо, которое читал, когда она вошла. – Оно только что пришло из Лондона. Салли и Йен поженились и сейчас направляются в Шотландию. |
