|
– Взяв Джослин под руку, он повел ее к дверям. – Пойдем вместе взглянем на конюшню. Ты ведь знаток по части лошадей, так что тебе это будет не менее любопытно, чем мне. Его жизнерадостное настроение оказалось заразительным. И когда они подошли к цели, то уже непринужденно болтали. Однако войдя в конюшни, оба замолчали. Как и винный погреб, стойла оказались в идеальном порядке, а их обитатели – великолепно ухоженными. Джослин с наслаждением смотрела на гладких гунтеров, одномастную упряжку лошадей для кареты и массивных сильных тяжеловозов. Даже ее отец не смог бы найти недостатки в этой конюшне! Остановившись у стойла чудесной серой кобылы, Джослин сказала: – Я почти готова простить Уилфреду его грехи. – Но, вспомнив, что он запер Дэвида в винном погребе, поправилась: – По крайней мере какую то их часть. – Мой брат разбирался в лошадях. – Дэвид не без грусти скользил взглядом по длинному ряду стойл. – Жаль, что он не счел нужным вложить необходимые суммы в улучшение пород скота или севооборота. Похоже, что посещение управляющего просветило его. Джослин погладила бархатистый нос серой лошадки. – Но ты займешься и тем, и другим, правда? Будешь правильно вести хозяйство и разводить прекрасных лошадей. – Со временем – надеюсь. – Он вздохнул, и его жизнерадостное настроение немного померкло. – Но не сразу. Говоря кобыле всякие ласковые слова, Джослин думала, что с ее состоянием Дэвид мог бы сделать это сразу же, не продавая вина или лошадей. Они смогли бы стать неплохими партнерами, вот только он не был ее избранником. Впрочем, как и она – его избранницей. – Вы наш новый хозяин? – вежливо спросил мужской голос. – Я – Паркер, конюх. Паркер казался взволнованным, но когда Дэвид начал вполне дружелюбно задавать свои вопросы, он успокоился. Джослин решила, что покойный барон был человеком несдержанным, и люди приучились в его присутствии вести себя осторожно. Дэвид попросил Паркера оседлать высокого темно гнедого коня. Пока конюх выполнял приказ, Дэвид предложил Джослин проехаться с ним. – Тебе могут оседлать серую, пока ты пойдешь переодеться в амазонку. Она колебалась: соблазн был велик. Но в конце концов все таки покачала головой: – Думаю, тебе лучше в первый раз осмотреть Уэстхольм одному. – Наверное, ты права. – С твоего позволения, я посовещаюсь со Стреттоном, чтобы решить, что необходимо сделать в доме. Дэвид одарил ее той улыбкой, от которой ей всегда становилось теплее на сердце. – Я буду глубоко тебе благодарен. Я могу командовать ротой солдат, но о ведении домашнего хозяйства знаю даже меньше, чем о сельском хозяйстве. Радуясь возможности помочь, она сказала: – Пойду и поговорю с ним прямо сейчас. Дэвид шел рядом с ней. – Паркеру в конюшне нужны будут помощники. Ты уступишь мне Риса Моргана, если он согласится? – Прекрасная мысль! Он старался быть полезным, но в моем лондонском доме работы для двух грумов не было. Теперь он обрадуется близкому соседству со своими родными. Оседланный конь уже ждал Дэвида у конюшни. Он вскочил в седло и попрощался с Джослин до вечера. Она проводила его взглядом, отметив, какой он прекрасный всадник, в седле он держался так же просто и непринужденно, как в жизни. Джослин попыталась представить себе его в светском обществе, таком неестественно претенциозном. Впрочем, и там его характер и достоинства должны вызвать уважение тех, кто имеет вес и влияние. И если он почему то не женится на своей Жаннет, то не будет недостатка в молодых леди, готовых стать леди Престон. Почему то эта мысль внушила Джослин глубокое уныние. Тяжело вздохнув, она вернулась в дом. Когда Дэвид встретился с Джослин перед обедом, он снова поцеловал ее. На этот раз она не удивилась, а ответила на его поцелуй – совершенно естественно. |
