|
– Это ужасная ошибка… Дэвид замер. Затем, чуть отстранившись, заглянул ей в глаза: – Ты действительно так считаешь? – Да, – прошептала она. Ее глаза горели от невыплаканных слез, кровь в жилах кипела от жара желания – и страха. – Прости меня, дорогая. – Выпрямившись, он заключил Джослин в объятия. Его сильная рука теперь осторожно поглаживала ее обнаженную спину. – Я вовсе не хотел сделать что либо… тебе неприятное. Его тело казалось теплой и надежной зашитой от всего мира. Она уткнулась лицом в его плечо – ткань сюртука приятно холодила лихорадочно горевшую щеку. И тут ей вдруг захотелось укусить Дэвида… Но Джослин не знала, чем вызвано это желание. Может, потребностью ощутить его вкус и… принять его в себя, слиться с ним воедино? Она крепко зажмурилась, пытаясь овладеть собой. – Мне… не было неприятно то, что ты делал, – пробормотала она. – Но… я не знаю, что стоит за твоими доводами. В твоих словах мудрость – или безумие? Его ладонь скользнула по ее спине – и она почувствовала, как по всему телу пробежала сладкая дрожь. – Я и сам этого не знаю, – проговорил он с грустной улыбкой. – Наверное, тебе стоит подумать о моих словах потом, на холодную голову. А я не могу ни о чем думать, когда тебя обнимаю. Джослин нервно рассмеялась, она была уверена, что после этого вечера у нее уже никогда не будет «холодной головы». В ту ночь Дэвид долго лежал без сна, лежал, устремив взгляд в темноту. На войне, возглавляя разведку на опасной территории, он научился забывать обо всем постороннем и схватывать самую суть происходящего, при этом майор полагался не только на разум, но и на интуицию. И сейчас, пытаясь понять, что происходит с Джослин, Дэвид вспомнил о своем военном опыте. Прежде его постоянно преследовало неприятное ощущение: ему казалось, что он не улавливает самое главное, то, что составляло основу ее личности. Но этим вечером он наконец то понял: Джослин боялась страсти, боялась любви – и ее мать (которую она якобы совершенно не помнила) была частью этого страха. Почти все разводы происходили потому, что женщину обвиняли в адюльтере. Видимо, именно так обстояло дело с родителями Джослин – их брак распался со скандалом. И все же, несмотря на все свои страхи, Джослин жаждала тепла и любви. Она напоминала одичавшую кошечку, которой хочется подойти поближе к человеку, но которая прячется при первом же движении ей навстречу. И все таки ее тело откликалось даже тогда, когда разум требовал отступления. Ему следует завоевывать ее с помощью страсти и дружбы, никогда не упоминая опасное слово «любовь». Странный способ привлечь к себе собственную жену, тем более что большинство женщин мечтают о страстных вздохах и клятвах о вечной любви. Однако он готов пойти на все, он попытается удержать Джослин. Дэвид со вздохом закрыл глаза. Долгий и наполненный событиями день очень его утомил. Ему не следует забывать: всего несколько недель назад он был при смерти. Повернувшись и обхватив руками подушку – чертовски плохую замену теплого тела жены, – он вознес к небу молитву о том, чтобы не допустить ошибки в своих догадках относительно леди Джослин. Глава 26 Джослин металась без сна на постели. Ее пьянили мысли о ласках Дэвида, и тут же она презирала себя, ругая за чувственность, за то, что не могла отрешиться от мыслей о его поцелуях и ласках. Прежде она была уверена в том, что очень выдержанна и хладнокровна. Она много лет расчетливо искала подходящего ей спутника жизни. И теперь, найдя его, позволяет, чтобы ее отвлек другой мужчина! Спора нет, Дэвид – образцовый мужчина. Он добр, остроумен, общителен, к тому же весьма привлекателен. Но это ничего не меняет – ужасно, что ее влечет к мужчине, о котором она не должна думать. |
