|
Как это ни парадоксально, но Джослин была уверена в правоте Дэвида, когда он утверждал, что ей следует познать страсть. Конечно, он заинтересован в этом, но ведь действительно, чтобы управлять своим телом, надо сначала понять его. Больше того, отпив маленький глоток из чаши страсти, Джослин увидела, как мало у нее надежды очаровать Кэндовера при такой неуклюжести, невежестве чувств. С его точки зрения, она стала интересной благодаря своему замужеству, так что она должна хотя бы научиться целоваться. Хотя она стыдилась своей распущенности, но, увы, с удовольствием думала о том, что не прочь взять у Дэвида несколько первых уроков в области любви. Самых скромных, разумеется. Явилась Мари с чайником на подносе. Надо будет сказать на кухне, чтобы ей готовили шоколад – по утрам она предпочитала именно его. Размешивая в чашке молоко, она спросила: – Каково состояние комнат в мезонине? Вопрос оказался трудным. – Они совершенно не такие, как в Кромарти Хаусе, – со страдальческим выражением лица ответила Мари. – Что поделаешь. – Джослин сделала глоток чаю. – Крепись. Через неделю вернется твой валлиец и разделит с тобой изгнание. – Ха! А где он был, когда я нуждалась в защите, когда на меня напали эти страшные разбойники? – с негодованием воскликнула камеристка. – Но ведь лорд Престон сумел защитить нас обеих, – напомнила ей Джослин. – Было бы гораздо романтичнее, – возмущенно фыркнула Мари, – если бы меня спас мой возлюбленный, а не ваш. – Он мне не возлюбленный! – Джослин едва не поперхнулась чаем. – Он ведь ваш муж, если не ошибаюсь. И если вы его оттолкнете, это будет несусветная глупость с вашей стороны. – Мари устремила при этом на свою госпожу взгляд, строгость которого сделала бы честь любой няне. – Извольте помолчать, мадемуазель! – Джослин с громким стуком поставила чашку на блюдце. Порой ей казалось, что она распустила прислугу, и это был как раз тот случай. Совершенно не испугавшись ее ледяного тона, Мари спросила: – Какое платье вы наденете сегодня утром, миледи? – Темно синее муслиновое. Джослин подумала, что сегодня ей предстоит побывать в нескольких пыльных помещениях, потому и решила выбрать менее маркий цвет. К тому же это утреннее платье отличалось строгостью покроя и отсутствием выреза, что гармонировало с ее настроением. Одевшись, она спустилась вниз, стараясь не выдать тревоги, которую внушала ей встреча с Дэвидом после той сцены, что произошла накануне. Увидев Стреттона, она опасливо спросила: – Лорд Престон уже встал? – Его милость уехал из дома рано утром, миледи. Вы желаете позавтракать? Успокоившись, Джослин заказала себе на завтрак яйцо всмятку и гренки, после чего устроилась в комнате для завтраков, чтобы составить список вопросов к Стреттону. Дворецкий может стать прекрасным союзником, но ему необходимо объяснить, что именно нужно Дэвиду, по крайней мере на начальном этапе восстановления хозяйства в поместье и доме. Она успела позавтракать и уже выходила из комнаты, когда в дом быстрым шагом вошел Дэвид. В сапогах и лосинах он был неотразим для любой женщины – если только эта женщина не чувствовала себя смущенной и виноватой. Не дав Джослин опомниться, чтобы покраснеть и смутиться, он взял ее за подбородок и поцеловал в губы – нежно, но решительно. На секунду она потрясенно застыла. Но это не был поцелуй обольщения или обладания. Всего лишь простое дружелюбное выражение приязни, что заставило ее почувствовать себя хорошо и непринужденно. – Доброе утро. Ты, похоже, очень рано встал, – сказала она, чуть задохнувшись. – Я зашел к управляющему, чтобы обсудить наши дела, выслушать его мнение, что необходимо предпринять безотлагательно Хочу взять коня и сам все объехать и осмотреть. |
