Изменить размер шрифта - +

Надо было будить Юсупа. Поднявшись, Ильнур нащупал в шароварах рукоятку клинка, сделанного из эльфийской стали. Он был почти невесомым и чрезвычайно острым.

Подойдя к мирно спящему Юсупу, Ильнур принялся катать его из стороны в сторону. Юсуп ворочался, бормотал что‑то сквозь толстые губы и шевелил ушами. Но не просыпался. Только после того как Ильнур набрал в ладошки холодной воды из какого‑то котла и тоненькой струйкой вылил ее на Юсуповы глаза, тот мрачно пообещал отрезать обидчику бороду.

– Что‑то ты разговорился, как я погляжу, – прошептал Ильнур, рывком придавая телу Юсупа сидячее положение. Тело не желало сидеть и норовило упасть вновь, но было заботливо прислонено к стволу дерева. Юсуп лениво и с невероятнейшим трудом приоткрыл глаза:

– Где это я? – хриплым шепотом спросил он, оглядываясь. Толстая шея ворочалась с трудом.

– Ты память потерял, что ли? – поинтересовался Ильнур. – У орков мы. Понимаешь?

– У орков? – Взгляд Юсупа прояснился. – Так мы еще… агх…

Он помотал головой, собираясь с мыслями, затем, не поднимая головы, осмотрел исподлобья местность и тяжело вздохнул.

– Значит, все уже спят?

– Вовремя мы проснулись, – сказал Ильнур. – Ты клинок не потерял?

Юсуп порылся в своих шароварах и извлек эльфийский клинок – такой же, как и у старика. Клинок еле заметно светился голубым, и исходило от него какое‑то тепло, от которого Ильнуру вдруг захотелось обратно в эльфийскую деревню, в тепло и свет. Он поежился и полез за своим клинком.

– Ты в состоянии что‑нибудь делать?

Юсуп не слишком уверенно кивнул:

– Голова кружится что‑то…

– Еще бы. Так упиться! Эль, мой друг, такая штука, что о‑го‑го!!

Юсуп потер макушку и приподнялся на скрюченных ногах:

– Я готов!

– Хорошо. Я иду по шалашам, а ты всех остальных, которые спят. Только, прошу тебя, не шуми.

– Как можно, – отмахнулся Юсуп.

Ильнур поднялся и решительно (насколько это было возможно в темноте, когда тебя качает из стороны в сторону) направился к ближайшему шалашу. Оттуда отвратительно несло гнилью и доносился храп. Почти все орки храпели во сне, поскольку, помимо эля, они постоянно курили дурман‑траву.

Ильнур осторожно заглянул в шалаш, выставив перед собой клинок для освещения, и разглядел в полумраке три тела, лежащих в самых живописных позах. Недолго думая, старик прошел к самому дальнему от входа орку и, склонившись над ним, вонзил тонкое лезвие под подбородок. Орк всхлипнул, словно ему приснилось что‑то чрезвычайно грустное, дрогнул всем телом и обмяк. Стоило попасть в самую чувствительную точку в скадках шеи, как орк умирал мгновенно и почти не чувствуя боли. Ильнур знал это еще со времен жизни на Острове, когда Учителя рассказывали своим воспитанникам о том, как лучше всего истреблять орков. Теперь эти знания пригодились как нельзя кстати.

Дальше работа (если это приемлемое название для того, чем занимался Ильнур) пошла быстро. Орки умирали тихо и мгновенно, а их пьяные соседи, даже если и успевали разлепить глаза, мало что понимали в происходящем. Ильнур переходил от одного шалаша к другому, оставляя за собой по три‑четыре трупа, и количество их все увеличивалось.

Последний шалаш оказался тем самым, где сидел Колохвост и курил трубку. Он и сейчас посасывал тонкий мундштук из кости и выпускал дым через ноздри и уши. Глаза его были затуманены, а веки прикрыты, но он все равно разглядел вошедшего и поприветствовал натужным кашлем:

– Как‑к‑ха здоровьице? Пришел раздели‑и‑кхи‑ть со мной тра‑а‑кха‑пезу?

– Не совсем.

В шалаше больше никого не было. Клинок эльфов еле заметно дымился в руке от крови убитых орков.

Быстрый переход