– Да.

– Что вам объяснили? Скажите это не мне. Скажите это своим друзьям.

– Отсюда идут поставки самолетов в Афганистан, талибам. ЦРУ знает об этом. Они подготовили операцию по перехвату.

– ЦРУ? Какое еще ЦРУ? О чем вы говорите?

– Да, ЦРУ. Центральное разведывательное управление США.

– Откуда вам известно об операции ЦРУ?

– Их человек встречался в Будапеште с полковником Голубковым. Я читал расшифровку разговора.

– Полковник Голубков – начальник оперативного отдела УПСМ?

– Да.

– Он дал вам это задание?

– Нет.

– Кто дал вам это задание?

– На вернисаже как‑то раз.

– Задание дал вам генерал‑лейтенант Нифонтов?

– Случайно встретила я вас.

– Для чего нужно было отправлять вас сюда?

– Чтобы помешать отправке истребителей. Их перехватят в Пакистане. Их уже ждут.

– Отправку можно было просто отменить. Для этого вашему Центру достаточно было предупредить кого надо.

– Они предупредили. Предупреждение игнорировали.

– Могла произойти накладка. Предупреждение не дошло.

– Оно дошло. Это не накладка. Это торпеда.

– Какая торпеда? В кого нацелена эта торпеда?

– В президента. В Россию. ЦРУ предупредило, что предаст факты широкой огласке.

Это будет удар по России.

– Президент – не Россия. Этот трухлявый алкаш – Россия?

– Какой есть. Мы его сами выбрали.

– И вы рискуете жизнью, чтобы его защитить?

– Мы защищаем не человека. Мы защищаем честь России. Во всем мире о нас будут думать как о бандитской стране.

– Срать нам на то, что о нас будут думать!

– Вам срать. Нам не срать.

– Кто дал вам это задание? Отвечайте, Перегудов!

– Но вы вдвоем, вы не со мною.

* * *

Секундная стрелка стремительно бежала по циферблату сверхточных швейцарских часов, отмеряя последние круги чьих‑то жизней.

До конца действия «Ангельского пения» оставалось восемь минут.

Семь с половиной.

Уходило драгоценное время, а Тимашук все никак не мог решиться продолжить допрос. Операция ЦРУ. О ней знают. Знает Г. И все‑таки: "Завтра придет «Руслан».

Что же, черт возьми, происходит?

Семь минут.

* * *

– Сколько вам лет, Док?

– Тридцать шесть.

– У вас еще вся жизнь впереди. Вы хотите жить?

– Нет.

– Вы не поняли мой вопрос?

– Понял.

– Я повторяю. Вы хотите жить?

– Нет.

– Вот как? Вы хотите умереть?

– Я умер.

– Вы живы.

– Я умер. Давно. Под Урус‑Мартаном. В мае. Цвели вишни. Все было белое. И дым от кизячных костров.

– Вы умерли, когда нашли свою девушку?

– Нет. Тогда я был жив. Я умер, когда мы взяли Махмуд‑хана. Его отдали мне.

– Что вы с ним сделали?

– Крошка моя, я по тебе скучаю.

– Вы его убили?

– Я никого вокруг не замечаю.

– Как вы его убили?

– Зайка моя.

– Ты, сапог х…в! Не лезь человеку в душу! – вновь подал голос Злотников. – Допрашивай по делу. А в душу не лезь.

Тимашук в бешенстве рванул из кобуры пистолет.

– Еще слово! Ну?

Злотников презрительно вскинулся:

– Шмаляй!

– Артист, кончай! – предостерег Хохлов.