На следующее утро, после долгой и беспокойной ночи, так и не сойдя на берег, он вызвал голодных и потрепанных членов команды, вытер лоб грязным платком и хрипло сказал:

— Итак, знайте, что это остров; огромный необитаемый остров, который отныне будет называться Да-Синтра. Здесь не найти ни воды, ни пищи, отсюда невозможно сбежать, иначе как по морю, — он выдержал эффектную паузу, чтобы придать речи больше значительности. — Но в этой дыре нет других кораблей, кроме «Сан-Бенто», а даже самый тупой матрос понимает, что ни один корабль не сможет плавать без парусов, — сняв берет, он принялся рассеянно давить вшей, а потом добавил, глядя себе под ноги: — Все паруса надежно спрятаны, и лишь я один знаю, где именно, — после этих слов он поднял голову и посмотрел на моряков. — Так что если хотите остаться в живых, будете делать то, что велено, а иначе останетесь в этом аду, пока солнце не выбелит ваши кости.

После этого он приказал доставить себя на носилках на вершину самой высокой дюны и установить над головой нечто вроде навеса из камыша, после чего, устроившись в своем старом кресле, стал наблюдать, как моряки вытаскивают корабль на берег, заваливают его на бок и обмазывают смолой и рыбьим клеем, пытаясь отразить атаку странной и экзотической разновидности короедов.

Теперь Сьенфуэгос окончательно убедился, что имеет дело с чертовски умным человеком. Не было сомнений, что едва корабль окажется на берегу, капитан Эв тут же поймет — даже если там и впрямь оставили свой след какие-нибудь древоточцы, никакой шашень даже не прикасался к дубовому корпусу судна, а множество крошечных отверстий, избороздивших борта, просверлены явно изнутри трюма и человеческой рукой.

— Мне лучше сбежать, — заявил он негритянке. — Боров очень скоро поймет, кто продырявил его корабль.

— И как ты рассчитываешь выжить в таком месте?

— Как обычно — чудом. Здесь должны быть яйца чаек, черепахи, рыба и крабы... Единственная проблема — добыть воду, но я знаю, как с этим справиться.

Девушка уверенно посмотрела на него и убежденно заявила:

— Я пойду с тобой!

— Это было бы просто безумием!

— Не в большей степени, чем для тебя.

— Но я-то уже привык ко всяческим бедам... — Он немного помолчал. — А если останусь, то рискую собственной шеей.

— Твоя шея — это еще не самое важное, — заявила дагомейка, по привычке сморщив нос. — Меня тошнит от одной мысли, что придется возвращаться на эту посудину. Я уже много лет не ступала на твердую землю, и теперь не собираюсь возвращаться на корабль. Когда уйдем?

— А почему не сейчас?

— Сейчас? — изумилась африканка. — Вот прямо сейчас, средь бела дня?

— Сейчас лучшее время для побега. К вечеру нас могут заковать. Нам понадобится лишь пара бурдюков с водой, ножи и немного еды.

— Нас догонят.

— Кто? — канарец небрежно махнул рукой в сторону изможденных матросов, с печальным видом сидящих на песке. — Жирный боров, едва способный оторвать задницу от стула, или горстка несчастных, умирающих от голода? Самый молодой офицер втрое старше нас, а юнги вряд ли захотят нас преследовать. От этого корабля несет смертью.

— Тогда чего же мы ждем? — вдруг бодро спросила Уголек. — Вперед!

Они как ни в чем не бывало подошли к кромке воды, взяли фляги с водой, которые выгрузили с корабля, и без лишних слов стали карабкаться по высокой дюне, не далее как в двухстах метрах от того места, где находился капитан Эвклидес Ботейро. Тому понадобилось несколько минут, чтобы сообразить, в чем дело.

— Эй! — рявкнул он громовым голосом. — Куда это вы собрались?

Канарец поднял руку и махнул вперед.

— На юг! — ответил он с улыбкой.