— Напугал! — крикнула в ответ тетя Джоан. — Думаешь, я дура, не подстраховалась на подобный случай? Доктор Коэн порекомендовал мне одного адвоката, о-о-очень хорошего, я к нему ходила. Учти, Уолли Иммельман: один неверный шаг с твоей стороны, и я о тебе такого понарасскажу, ввек не отмоешься.

Уолли ужаснулся: какая жена способна сдать мужа кретину-врачу вместе с адвокатом? Супруги очень долго орали друг на друга, а потом Уолли, обессилев, рухнул на спину и стал думать, что делать. Ясно одно: врача придется сменить. И ходить к доктору Лески? Вот уж чего бы не хотелось. Он выступает за аборты. Хорош будет дьякон церкви Вечноживого Господа Нашего у этакого Лески! Те, кто чтят Вечноживого, не лечатся у абортмахеров. И вообще — ноги его, Уолли, не будет в клинике для черных и прочего отребья. Там скорее заразишься, чем вылечишься; даже врачи вечно что-то цепляют. Нет, это как если бы «Иммельман Энтерпрайзис» стали бы существовать на пособие по безработице. Уолли лежал в темноте, соображая, как обойти доктора Коэна. Быть дьяконом и слыть содомитом? Нет, в Уилме этого не поймут.

То, что установили в «Старфайтере» работники агентства по борьбе с наркотиками, также не сулило Уолли ничего хорошего.

— В каждой комнате два жучка — тогда, если он при сканировании найдет первый, второй обязательно пропустит. Тот включается по нашему сигналу, поэтому в первый раз сканер его не зафиксирует. Не будет же он дважды сканировать, найдет один и успокоится, — объяснял собранию специалист по электронным устройствам. — Теперь. Как узнать, что пора включать жучок номер два? Через видеокамеры. Они совсем крохотные, по сравнению с ними мушиный глаз кажется огромным. Обнаружить их невозможно. Они показывают, кто где, а аудиоустройства Улавливают каждое слово. Если объект что-то затеет, у нас будут доказательства. Приватные разговоры он сможет вести только на улице, да и то без гарантий. Жучки могут оказаться везде — хоть под пуговицами рубашки. Мы так нашпиговали и дом, и машины, что узнаем про него все: обрезан ли, моет ли за ушами. Единственное, чего я не понимаю — почему мы с ним так возимся. В смысле, такое оборудование — это же мафиозный уровень, а наш клиент так, мелочевка.

— Может, и нет, — возразил Паловски. — По информации из Польши, это зелье — новая суперразработка русской лаборатории экстра-класса. Растить его не надо, а подсаживает в тысячу раз быстрее, чем крэк. Уличная цена измеряется в гигабаксах, а готовится проще пареной репы. И даже еще проще. Что объясняет, почему исчез Сол. Такой образец можно потерять только вместе с жизнью. Видимо, это с ним и случилось. Потом, как говорит шериф Столлард, «Иммельман Энтерпрайзис» лезут в фармацевтику. Ходят такие слухи. Якобы какая-то немецкая фирма захотела в них вложиться, при том, что Россию они тоже инвестируют. Отсюда интерес Вашингтона. По-моему, мы имеем дело с очень хитрым отвлекающим маневром. Конечно, в военном смысле русские вышли из игры, но только, если они внедрят новый наркотик такого калибра, то побеждать станет просто некого.

— Вот параноик, прости господи! Одни русские на уме, — сказал впоследствии специалист по электронике.

Шериф Столлард, узнав от Бакстера, что «Старфайтер» нашпигован системами аудио-и видеонаблюдения, пришел примерно к такому же заключению.

— То есть, когда Уолли Иммельман… когда миссис Иммельман… они будут записывать, как она сидит на толчке? Ушам не верю. Вот уж чего бы я ни за что не хотел видеть!

— Нет, там хуже…

— Хуже? Что может быть хуже малышки Джоани… И где же установлена эта чертова камера? Только не говори, что снизу.