|
Более того, он ни на минуту не сомневался, что Ева рано или поздно появится, жива и невредима, и попритихнет, когда узнает, к чему привела ее импульсивность. Так ей и надо. Подумать только, взять да и прислать ему эту мерзкую куклу. Ей еще придется сожалеть об этом до конца своих дней. Да‑да, если кто и пострадает от всей этой заварухи, то это старушка Ева с ее вечной занятостью и командирскими замашками. Ей придется немало потрудиться, чтобы объяснить все Мэвис Моттрам и соседям. Эта мысль приятно позабавила Уилта. Даже в техучилище к нему теперь станут относиться иначе, уважать его. Уилт слишком хорошо знал особенности либерального сознания. Нет сомнений, что, когда он вернется, на него наденут венец мученика. И героя. Они будут из кожи лезть вон, чтобы убедить самих себя, что никогда не верили в его виновность. И повышение он получит, и не только потому, что он хороший преподаватель, но чтобы они могли снять с себя чувство вины перед ним. Вот тебе и заклание жирного тельца.
14
Но пока что в техучилище речь о заклании жирного тельца не шла, во всяком случае, применительно к Генри Уилту. Неотвратимость приезда в пятницу комиссии из Национального аттестационного комитета, который неминуемо должен был совпасть с извлечением покойной миссис Уилт из‑под бетона, вызывало настроение близкое к панике. Правление заседало почти беспрерывно, а памятные записки распространялись с такой скоростью, что практически никто не успевал их прочитывать. – Нельзя ли перенести визит? – поинтересовался доктор Кокс. – Как можно будет что‑либо обсуждать в моем кабинете, если в это время прямо под окном из земли будут по частям извлекать миссис Уилт? – Я попросил полицию вести себя как можно незаметнее, – сказал доктор Мейфилд. – Пока что незаметно, чтобы ваша просьба возымела какие‑нибудь результаты. – сказал доктор Боард. – Да и их самих невозможно не заметить. Сейчас, например, не менее десятка полицейских глазеет в эту яму. Заместитель директора решил внести в обсуждение нотку оптимизма. – Счастлив сообщить, – обратился он к собранию, – что мы восстановили подачу энергии к столовой. Вы сможете хорошо пообедать. – Если только я смогу есть, – сказал доктор Кокс. – Потрясения последних дней отнюдь не улучшили мой аппетит. А когда я вспоминаю о несчастной миссис Уилт… – Старайтесь о ней не думать, – посоветовал заместитель директора, но доктор Кокс безнадежно покачал головой. – Попробуй не думать о ней, когда эта проклятая бурильная машина целый день грохочет под окнами. – Кстати, о потрясениях, – вставил доктор Боард. – Я до сих пор не могу понять, как вышло, что водителя этого механического штопора не убило током, когда он перерезал электрический кабель. – У нас в данный момент столько своих проблем, что вряд ли стоит заниматься этой, – заметил доктор Мейфилд. – Мы должны донести до сознания членов комитета, что наше училище заслуживает повышения разряда, поскольку предлагает слушателям обобщенный курс, имеющий фундаментальную подструктуру, основанную на единении культурных и социологических факторов, ни в коей мере не являющихся взаимозаменяемыми, и содержит солидное количество академических сведений, способных дать студентам интеллектуальное и церебральное… – Кровоизлияние? – предположил доктор Боард. Доктор Мейфилд взглянул на него с негодованием. – Сейчас не время для шуток, – возразил он сердито. – Или мы добиваемся повышения ранга училища, или даже не начинаем эту затею. И если да, то у нас только один день для выработки структуры и тактики подхода к комиссии. Итак, какие будут предложения? – В каком смысле? – спросил доктор Боард. |
