Так и так раскладывала мысленно все доводы и резоны Екатерина и выходило, что войне не быть. А значит, юродивая кричала про какой-то внутренний конфликт... Екатерина обрывала свои мысли о юродивой. До чего дошла, предрассудки стали заполнять её мысли. Однако все её слова сбывались...

Екатерина обратилась мыслями к ещё такому недавнему прошлому Курляндии. Полтора года тому назад во время её коронации в Москве к ней явился барон Карл фон Шульц с просьбою о подтверждении привилегий, прав и вольностей остзейцев. Явился он от имени всех лифляндских баронов, курляндского рыцарства и земства. Став на колени, барон поднёс императрице челобитную, где нижайше была высказана эта просьба. Екатерина челобитную приняла и написала на ней резолюцию: «Сию челобитную посылаю в Сенат с тем, чтобы известно было оному, что я из всего того, чем лифляндское рыцарство и земство предками нашими пожалованы, ничего отнять у них не намерена».

Три месяца валялась челобитная в Сенате, но Екатерина не забыла о ней и, явившись однажды, спросила, в каком положении дело о подтверждении ливонских привилегий. С большим смущением сенаторы, заикаясь и трепеща, ответили, что ожидают копии всех привилегий, собранных в одну большую книгу, оставшуюся в столице. Значит, надо ещё ждать, пока не прибудет эта книга, а уж тогда решать о привилегиях и вольностях. Екатерина всегда не любила отсрочек. И теперь сердито выговорила сенаторам, что заставили ждать барона три месяца и неизвестно, когда дело кончится.

— Господа, вы должны знать, — твёрдо заявила Екатерина, — что я вовсе не намерена нарушать привилегий и прочего, чем они уже обладают. Я желаю, чтобы всякий жил в мире, и если ливонцы довольны своими законами и привилегиями, то и я не желаю и не позволю никоим образом нарушать их...

Она велела тотчас составить подтвердительную грамоту и завтра же представить её для подписания...

Сенаторы переглянулись и согласно закивали головами. Они не знали, в чём состоят эти привилегии, права и вольности. Не знала этого и сама Екатерина. Но она решила: раз Лифляндия признает для себя необходимыми свои автономные особенности — значит, надо сохранить их. От этого зависит благосостояние целой провинции. Так легко она решила этот вопрос и поняла, что не ошиблась, потому что через полгода, ознакомившись с книгой прав и привилегий остзейских провинций, не нашла в них ничего угрожающего трону и государству...

Лифляндцы и эстляндцы превратили поездку Екатерины в триумфальное шествие и сделали всё, чтобы произвести на неё благоприятное впечатление. Екатерина ночевала в замках местных жителей и на мызах помещиков и всюду находила довольство и комфорт. Дамы местечек и городов усыпали ей путь цветами, конвой из местных дворян встречал и провожал её, пушечная пальба оглушала уши, фейерверки, маскарады, балы и торжественные приёмы затмевали своим блеском все петербургские празднества.

Ни единой минуты не оставалась Екатерина в одиночестве. В Риге она осмотрела гидравлические работы по урегулированию Двины, побывала на островах Подороке и Селекосе и увидела, насколько важны работы по укреплению и возвышению этих островов не только для прибалтийской, но и для всей русской торговли.

Балтийский порт оказался для неё учёбой и ужасом. Целыми годами намывалась и насыпалась земля на Рогервик, чтобы устроить дамбу.