– Ниночка, прими мои поздравления! Очень рада за тебя и Антона!

– Не переводи разговор, на кону одеяло! – перехватил управление телефоном Тин. – Какой у нас срок?

– Примерно пять недель.

– У нас пять недель, слышала? – Это уже было сказано в трубку. – А у вас? Тоже? Ага, а кто – мальчик, девочка? – Он прижал телефон к плечу и заговорщицким шёпотом спросил у Вари: – А у нас кто будет, Варежка?

– Балда ты, – усмехнулась она и легко щёлкнула его по носу. – На таком сроке этого никто не знает.

– Ага. Мне уже и Нинка слово в слово то же самое сказала, – а потом снова в трубку: – Ну и ладно! Всё равно, соревнование за одеяло объявляется открытым! Всё, целую будущую мать в щёки крепко-крепко. До встречи, Тохе привет.

А потом он и Варю обнял крепко-крепко и стал медленно раскачиваться – вдвоём. И шепнул ей на ухо:

– Ну, всё, родная, что хочешь, то и делай, но одеяло мы должны отхватить!

Валентина Васильевна Лушина, заслуженный работник культуры, обладательница двух почётных грамот Министерства юстиции и заведующая ЗАГСом на протяжении двадцати пяти лет своей жизни, с сильным неодобрением разглядывала явившуюся для сочетания браком пару и их гостей. За четверть века безупречной службы Валентина Васильевна повидала всяческие свадьбы, самых разнообразных новобрачных, самых причудливых гостей этой церемонии. Но нынешняя свадьба переплюнула все предыдущие.

Во-первых, невеста была в положении. В заметном таком положении. Дело житейское, в общем-то. Если бы невеста так не выпячивала это самое своё интересное положение. Во времена молодости Валентины Васильевны девушки этого стыдились и всячески пытались маскировать беременность. Эта же несла ее с гордостью, будто достижение какое. Аккуратный круглый животик плотно облегало платье. Красивое, кто бы спорил. Но не для невесты же – да притом беременной невесты – тёмно-вишнёвого цвета эластичное кружево на непрозрачном белом чехле!

Во-вторых, невеста была рыжая. Правда, тут Валентина Васильевна была вынуждена признать очевидное – причёска из затейливо заплетённых и красиво уложенных кос невесте необыкновенно шла, и как-то даже примиряла с совсем не свадебным платьем и лаковыми туфлями на шпильках. Но жених-то… Господи, каков был жених! Под два метра, наверное. Никакого тебе костюма приличного – ни пиджака, ни галстука, ни бутоньерки. Брюки черные классические – и на том спасибо. Рубаха белая, но навыпуск, и на две пуговицы верхних не застёгнута. Подумайте только! Не мог в штаны заправить и застегнуть, как положено! Но больше всего Лушину возмутили насмешливые глаза жениха. Внимательные и немного снисходительные. Такого выражения лица у мужчины в ЗАГСе быть не должно – в это Валентина Васильевна верила твёрдо. Но ни голос, ни рука ее не дрогнули – не напрасно были вручены ей в своё время две грамоты Министерства юстиции и звание «Почётный работник культуры».

И церемония шла своим чередом, исключая мелкие эксцессы.

– Перед началом регистрации прошу вас ещё раз подтвердить, является ли ваше решение стать супругами, создать семью искренним, взаимным и свободным. Прошу ответить вас, невеста.

Рыжеволосая беременная невеста трёт переносицу, изображая сильнейшее раздумье. Жених, изображая ангельское терпение, заводит кверху глаза, а потом, наклонившись к невесте, шепчет ей басовитым шёпотом: «В твоём деликатном положении, радость моя, я бы слишком долго не раздумывал».

Невесту это не слишком смущает, и после долгой паузы она отвечает: «Да». Жених на аналогичный вопрос отвечает: «Ну ясен день – согласен». Стиснув зубы, Валентина Васильевна принимает этот не соответствующий протоколу ответ. Такой ее уступчивости способствуют конверт с купюрами и бутылка отличного игристого, презентованные как раз стоящим рядом с женихом с самым благонравным видом свидетелем – расторопным молодым человеком по имени Ростислав.