— Вы поднялись к мадемуазель Катрин, чтобы убедиться, что ей у меня хорошо?

— Да, — ответил он, — но в меня запустили гребнем, который чуть не угодил мне в голову. Что и говорить, чертовски вздорная девица.

Жозефина засмеялась, и Дэниел не сдержался и тоже рассмеялся.

— Да, вашей Катрин определенно не хватает чуткости, — заметила Жозефина.

С минуту он пристально смотрел в ее большие карие глаза, потом перевел взгляд на свой стакан и стал рассматривать его содержимое.

— С чего вы взяли, что она моя?

Жозефина лукаво улыбнулась.

— Сейчас она еще не ваша, но пройдет немного времени, и станет вашей. Я очень рада, хотя это означает, что я навсегда потеряю вас.

— Почему вы решили, что потеряете меня? — тихо спросил он. — Пока у Катрин нет на меня никаких прав.

— Ее привязанность и доверие к вам дают ей такое право, мой друг, — возразила Жозефина, поднимаясь с ковра. — Вы знаете, я была бы безмерно счастлива, если бы мы снова были вместе. Но я не пойду на это, так как даже у женщин моей профессии есть гордость.

Дэниел задумчиво смотрел на нее.

— Загляните своей Катрин прямо в глаза, и вы увидите в них боль и отчаяние, так как она хочет знать правду. Катрин умная девушка. Я все больше убеждаюсь: она подозревает, что у нас с вами был роман, хотя в то время вы с Катрин еще не были знакомы. И это подозрение терзает ей душу, так как она любит вас. Не заставляйте ее страдать. Поэтому отныне мы с вами будем просто хорошими друзьями, топ cherl.

Дэниел с грустью смотрел, как она уходила.

— До чего же вы замечательная женщина, Жозефина Каре, — проговорил он и занялся единственным утешением, уготованным ему на предстоящую ночь, — бутылкой вина, которую очень скоро осушил до дна.

Глава одиннадцатая

— Черт возьми, вы хоть соображаете, что делаете?! — возмущенно воскликнул Дэниел.

От неожиданности Катрин вздрогнула и, не успев отстричь первую прядь волос, выронила ножницы.

Накануне она велела принести завтрак к себе в комнату, чтобы на какое-то время оттянуть неизбежную встречу с Дэниелом, раздумывая над тем, каким будет его отношение к ней сегодня утром. Наверное, он будет держаться отчужденно, разговаривать с ней только в случае крайней необходимости, подчеркнуто ледяным тоном. Он сделает вид, будто между ними ничего не произошло, обращаясь с ней в своей сдержанно-надменной манере, что буквально выводило ее из себя. Но теперь она постарается поставить его на место.

— Как что? Еще немного, и я бы отрезала себе ухо! — ответила она саркастическим тоном, глядя на его отражение в зеркале трюмо. — Разве вы не знаете, что врываться в комнату леди, не постучавшись, мягко говоря, невежливо? Что вы уставились на меня как баран на новые ворота? Вы же сами сказали, что с сегодняшнего дня я должна изображать вашего племянника. Вы, наверное, упустили из виду, что мальчики не носят волосы длиной до пояса. Не могу понять, почему вы так разозлились? — продолжала она, заметив, как от гнева вспыхнули его темные глаза. — Я думала, вы обрадуетесь, что я решила обрезать свои волосы. Тем более что вам они никогда не нравились!

— Что за вздор вы несете! — возмутился Дэниел, отодвинув ножницы от Катрин и положив на их место гребень. — Я никогда не видел волос красивее, чем у вас, — проговорил он, удивив ее своим признанием. Она еще больше удивилась, когда Дэниел взял гребень и стал осторожно зачесывать локоны, упавшие ей на лоб, потом собрал их на затылке и связал широкой лентой.

— Похоже, вы всю жизнь занимались не своим делом, майор Росс! Из вас получилась бы прекрасная служанка.