Позже он сумел убедить себя, что сможет противостоять ей, если им доведется когда-нибудь встретиться. Он теперь капитан королевской армии, знаменитый своим боевым искусством, способный победить там, где другие потерпели бы неминуемое поражение. Но Коннор забыл о том пламени, которое струится в жилах Мейри и молниями пронзает все вокруг. Ее высокомерный взгляд казался ему отравленным страстью копьем. Коннор едва не рассмеялся, припомнив, как впились в него ее глаза, когда они внезапно столкнулись нос к носу в этом зале. Для него она по-прежнему была дикой кобылицей, которую он мечтал укротить. При мысли об этом его мужское естество напряглось так, что плотные бриджи оказались тесны.

Коннор с трудом отогнал сладкое видение и, прищурившись, стал разглядывать лорда Оксфорда. Что он знает о сыне Чарлза де Вера? Знает лишь, что тот не нравится ему, Коннору Гранту. Семья Оксфорда принадлежала к протестантской религии, господствующей сейчас в Англии, что придавало особую пикантность интересу Мейри к этому юнцу. Девушка ненавидела протестантов и пресвитерианских ковенантеров не меньше, чем самого Коннора.

— Ну что ты торчишь здесь, вместо того чтобы пойти за ней? — спросил молодого человека отец, когда семейство Хартли удалилось. — Черт возьми, сынок, ты же горец! Бери что хочешь!

Коннор взял чарку с вином с подноса у проходившего мимо слуги, сделал глоток и улыбнулся.

— Мы не в горах, отец. Здесь мужчины должны вести себя вежливо. Но важнее то, — одним глотком он проглотил остаток из чарки, — что я не хочу ее.

— В глазах у тебя совсем другое.

— Ты неправильно понял, — небрежным тоном возразил он, давая понять, что тема его не интересует, и огляделся, чтобы прекратить неприятный разговор. — Кстати, ты не видел моих ребят?

— Видел. Они направились в «Трубадур». Просили, чтобы ты их там нашел.

Благодарение Богу за ребят и за таверну! Он не желает всю ночь смотреть, как Мейри танцует по очереди с дюжиной поклонников.

— Схожу к ним, а потом вернусь.

И он подмигнул матери, которая ответила ему улыбкой и понимающим взглядом.

Пересекая огромный зал, он видел, как Оксфорд ведет Мейри к столу и усаживает на стул. Взгляд Коннора очертил знакомый профиль. Ее лицо навсегда запечатлено в его сердце. Вся она запечатлена там навеки. Он опустил взгляд на соблазнительный разрез в юбках, в котором уже дважды заметил мелькнувшую округлость колена, затем поднял глаза к нежной ложбинке между грудями. Мейри выросла, без него стала женщиной. У Коннора защемило сердце при взмахе ее ресниц, когда она встретилась с ним взглядом и тут же отвела глаза, даря Оксфорду то, в чем было отказано ему, Коннору, — еще одну улыбку.

Мейри по-прежнему волновала его, даже после того как разбила ему сердце. Ну уж нет! Он больше не сопляк, мечтающий о том, что больше ему не принадлежит. Сколько женщин за эти годы добивались его расположения и не смогли добиться! От скольких он отказался лишь потому, что волосы у них не столь темные, как у Мейри, а в глазах даже близко нет той синевы, что у нее.