И на всем протяжении лучшего в ее мире ужина Талли ощущала непосильный груз собственной лжи. К тому моменту, когда они все вместе убрали посуду со стола, все перемыли и вытерли, Талли была уже на грани. И даже мечты о том, как их с Кейт пригласят на телевидение, не помогали.

— Мам, — сказала Кейт, убирая последнюю тарелку, — я и Талли покатаемся на великах в парке, хорошо?

— Мы с Талли, — поправила дочь миссис Муларки, пролистывая телевизионную программу. — И будь дома не позже восьми.

— Ну, мама…

— Ровно в восемь, — поддержал жену мистер Муларки.

Кейт смущенно посмотрела на Талли.

— Видишь, они обращаются со мной как с маленьким ребенком.

— Ты даже не представляешь, Кейти, как тебе повезло. Ну, давай, пошли за великами.

Девочки гнали сломя голову по проселочной дороге, смеясь как ненормальные. На Саммер-Хилл Талли отпустила руль, и Кейт последовала ее примеру.

Добравшись до парка у реки, они поставили велосипеды под дерево, улеглись рядом на траве и стали смотреть в небо и слушать, как бурлит речная вода, разбиваясь о камни.

— Я должна кое-что тебе сказать, — наконец собралась с духом Талли.

— Что же?

— У моей матери нет никакого рака. Она — наркоманка.

— Твоя мама курит травку, я уже поняла.

— Да. И она все время под кайфом.

Кейт повернулась к подруге:

— Правда?

— Да.

— А зачем ты солгала мне?

Талли едва сдерживалась, чтобы не отвести глаза, так стыдно ей было.

— Так вышло.

— Но люди не врут просто так.

— Ты не знаешь, что это такое — стыдиться собственной матери.

— Ты смеешься? Ты бы видела, что надела моя мамуля на последний обед в…

— Нет, ты не знаешь, — твердо произнесла Талли. — Это совсем другое дело.

— Так расскажи мне.

Талли понимала, о чем просит ее Кейт. Она хотела, чтобы правда перевесила ложь. Но Талли не знала, сможет ли облечь в слова всю свою боль и доверить ее подруге. Всю жизнь она хранила свои тайны. И если, рассказав все Кейт, она потеряет ее, это будет просто невыносимо.

Но ведь если не рассказать, их дружба прекратится наверняка.

— Мне было два года, — наконец сказала она, — когда мама бросила меня в доме своих родителей. Она пошла за молоком, а вернулась, когда мне исполнилось четыре года. Когда мне было десять, она объявилась вновь, и я подумала, что это означает, что мать меня все-таки любит. В тот раз она забыла или потеряла меня в толпе. А следующий раз мы увиделись, когда мне исполнилось четырнадцать. Бабушка разрешила нам жить в этом доме и присылает каждую неделю немного денег. И так будет продолжаться до тех пор, пока моя мать снова не снимется с места, а она обязательно это сделает.

— Я не понимаю.

— Конечно, не понимаешь. Моя мама не такая, как твоя. Сейчас самый долгий период, который я провела рядом с ней за всю мою жизнь. Рано или поздно ей надоест сидеть на одном месте, и она снова умотает куда-нибудь без меня.

— Но как может мать поступать так с собственной дочерью?

— Наверное, во мне что-то не так, — пожала плечами Талли.

— С тобой все в порядке. Это она — лузер. Но я так и не пойму, почему ты обманула меня.

Талли наконец нашла в себе силы посмотреть подруге прямо в глаза:

— Мне очень хотелось тебе понравиться.

— Так ты сделала это из-за меня? — Кейт рассмеялась.