Странно. Почему она не кричит от боли? Или Лена её лечит, и это блокирует боль?

— Это неизбежно. Ну что, сдаёшься?

— Ты думаешь, что победил?

В руках Марии появляются уже знакомый дробовик и граната. Выставляю щиты и в то же мгновение звучит выстрел. Дробь повисает в воздухе, завязнув во втором щите. Гранату отшвыриваю в сторону телекинезом, она улетает в воду и там взрывается. Также телекинезом сминаю дробовик.

Вот теперь Мария, кажется, испугалась.

“Лен, ты её лечишь?”

“Ещё нет”.

“Странно. Давай лечение на максимум. Хиль, на тебе её доспех, перегрузи его защиту”.

Марию выгнуло дугой, кажется, от удовольствия. Ха! Да она кончает! Так, с Леной надо будет кое-что обсудить.

“Кажется, на ней самой печать, только не такая, как у тебя была”, — напарница как раз выглянула из-за спины своей жертвы.

Выявление скрытого! Направляю на Марию поток маны. И точно! Вот оно! Я чувствую печать у неё на груди, под ключицей, но пока не вижу.

“Ты права. Печать есть, сними её в первую очередь”.

Бью в грудь девушки потоком пламени в полную мощность. Вокруг копья формируется торнадо из молний — Хиль усиливает давление на доспех Марии.

В какой-то момент Мария приходит в себя. Тянусь к её сознанию. Доспех перегружен, он уже не может защитить носителя от всего сразу. Она умоляюще смотрит мне в глаза.

— Пожалуйста, убей меня! — шепчут её губы.

Доспех сдаётся первым. Мотоциклетная экипировка исчезает, она остаётся в шортах и майке, которая тут же сгорает.

Резко останавливаюсь. Поздно. Мария представляет из себя ужасное зрелище — грудь прожжена, в центре виднеются рёбра, волосы сгорели, всё лицо и живот покрыты волдырями. Перестарался.

Но зато и печать сгорела вместе с плотью.

Мария слабо улыбается. Как она может ещё оставаться в сознании?

— Спасибо… отец… добей…

Она тянется рукой к своей шее, и я вижу, как на изящных пальчиках, не тронутых огнём, отрастают длинные когти. Да кто ж ты такая???

Опомнившись, я бросаюсь к ней, чтобы перехватить, не дать себя убить. Но она успевает. Резкое движение — и когти вскрывают сонную артерию и распарывают горло.

— Лена, убери копьё, лечи её!

Я оборачиваюсь человеком, и ладонью зажимаю шею девушки. Кровь толчками выливается между пальцев.

Копьё исчезает, и Мария падает навзничь на землю.

— Охренеть! Да она же… — Лена не находит подходящих эпитетов, встаёт на колени и кладёт руку Марии на лоб. Чувствую поток маны, моя напарница приступила к исцелению.

Первой перестаёт литься кровь из разорванной шеи. Убираю свою руку и вижу, как рана затягивается.

— Я не могу восстановить её плоть, тут всё выжжено, — по лицу Лены под шлемом стекает струйка пота.

Страшная рана на груди меняется — чёрное дымящееся месиво разглаживается, краснеет, покрывается тонкой прозрачной плёнкой, под которой видно, как интенсивно восстанавливаются повреждённые ткани. Сухожилия покрывают оголившиеся кости, нарастает тонкий слой мышц. Девушка делает глубокий вдох, и тут же из неё вырывается стон.

— Лежи спокойно! — Лена шикает на неё.

— Зачем? Не надо!

Я вижу, как из её глаз катятся слёзы, и в этот момент она исчезает.

Глава 23. Кольцо

27 дней 10 часов до поединка

— Я не поняла, куда она делась? — ладонь Лены провалилась на то место, где только что была голова Марии, и девушка оказалась на четвереньках.

“Скорее всего, доспех эвакуировал её по одному из маяков привязки”.

— Тогда она может быть где угодно, в пределах нашей реальности, — я встал и подал руку Лене, — мы её не найдём, пока она сама не захочет.