– Спасибо, – перебил Яковлев. – Я знаю, какова площадь города.

– Может быть, – сказал армейский генерал майор, – мы сами себя запугиваем? Вы не исключаете возможность, что ультиматум прислал сумасшедший? И все это – блеф?

– Мы не исключаем вероятность того, что автор ультиматума психически больной человек, – отозвался начальник следственной службы ФСБ полковник Любушкин. – Соответствующая проверка ведется… Однако это не означает, что он блефует. Скорее – наоборот.

– Тогда, может быть, стоит усилить полицейско заградительные мероприятия? – снова задал вопрос генерал майор. – Я имею в виду – вывести на улицы максимальное количество людей в форме: милиция, внутренние войска. А мы, со своей стороны, организуем большое количество военных патрулей… То есть создадим преступникам психологический дискомфорт.

– Давайте еще введем танки, – хмуро сказал губернатор, – вертолеты и корабли Балтийского флота.

Он уже сожалел, что пригласил на совещание представителя военного округа. Было очевидно, что в столь деликатных вопросах, каковые встали на повестку дня, опыт генерал майора бесполезен.

– Поймите, Николай Степаныч, – добавил Яковлев. – Массовые полицейско заградительные мероприятия, как вы выразились, навряд ли дадут положительный результат. Я правильно понимаю?

Он посмотрел на руководителей ГУВД и ФСБ. Оба утвердительно кивнули. Специалисты знали, что результат может быть получен только путем тонкой профессиональной оперативной работы.

Она уже велась по нескольким различным направлениям. Незаметная для постороннего глаза, но активная и напряженная.

Губернатор помолчал и добавил:

– А вот отрицательных последствий будет масса… Можно вызвать панику среди населения. И дать огромные козыри нашим, так сказать, «доброжелателям». Накануне, замечу, выборов в ЗАКС. Наша с вами задача как раз противоположная: свести огласку к минимуму. Желательно исключить ее вовсе… Ну ладно, мы снова отвлеклись. Я, товарищи офицеры, хочу услышать ответ: способны вы нейтрализовать этого Терминатора до полуночи или… – Яковлев обвел глазами всех присутствующих, – или будем платить выкуп?

Вопрос был трудный, дать на него однозначный ответ никто, разумеется, не мог… После согласования организационных вопросов, когда совещание окончилось и офицеры убыли, губернатор начал зондировать финансовую тему.

* * *

Солнце садилось. Мертво блестела холодная ладожская вода. Гаражи находились на окраине, почти на берегу. Лабиринт из бетонных и железных коробок. Птица и Прапор молча сидели в машине, ждали, пока стемнеет. Проникнуть на территорию легальным путем они не могли: без пропуска охрана не пустит. Ожидание было тягостным и тревожным.

– Пора, – сказал Птица, когда сумерки начали наполняться синевой, уплотняться, густеть. – Найдешь в темноте то?

– Найду… наверно.

– Детский сад, – вздохнул Птица. – Наверно… Он пустил движок и медленно поехал в сторону неровного бетонного забора. Машина катилась почти бесшумно, с невключенными габаритами. Прапор вытащил сигарету.

– Не надо, – сказал Птица, и Ванька послушно пихнул сигарету в мятую пачку «Норд стар».

Они ехали вдоль забора, маневрируя между кучами хлама, старыми покрышками, полиэтиленовыми канистрами из под масел. Птица боялся пропороть в темноте колеса на какой нибудь железяке.

– Кажется, здесь, – сказал прапор. Уверенности в голосе не было.

От него разило перегаром.