|
– Ты хочешь знать, испытываю ли я неудобство оттого, что мы прижаты друг к другу? – Ну, да. Она перестала ерзать, дав его мозгам немного проясниться. Затем улыбнулась ему улыб-кой, от которой его кровь вначале застыла, потом вскипела, потом забурлила и понеслась по жи-лам. – Ну, я не знаю, – отозвалась она, при этом ее рот оказался совсем рядом с его ртом. – Мне нравится быть так близко к тебе. – Она на мгновенье задержала взгляд на его лице, потом снова задвигалась. У Барри закружилась голова, но это, возможно, оттого, что он перестал дышать. Как стран-но слышать такое от Меган. Он попытался сглотнуть и обнаружил, что с этим тоже проблема. – Я… – Ему пришлось прокашляться. – Я раньше не видел эту твою… э… земную сторону. Она подняла взгляд, и волосы упали ей на глаза, такие сексуально растрепанные, как после постели. – Если ты не видел, это еще не значит, что ее нет. Барри почувствовал, как в голове у него что-то перемкнуло. Бессвязные мысли сформиро-вывались и тут же пропадали. – Я… э… не могла бы ты хотя бы ненадолго перестать ерзать? – вырвалось у него преры-вистым шепотом. – Я должна. Как иначе, по-твоему, я… – Она осеклась, заглянув в его глаза. Кто знает, что она увидела там, кроме вожделения. Ничего. Потому что там не было ниче-го, кроме вожделения. Барри смотрел на нее, понимая, что держится из последних сил. Она за-моргала, и что-то изменилось в ее лице. Она поняла. О, господи, помоги! – Эй, ну что ты так нервничаешь? Это же вполне естественно. – Она многозначительно по-смотрела вниз, затем тряхнула головой, убирая волосы назад. – Расслабься. Мужчины так уст-роены, что не могут не реагировать в подобной ситуации. Я не собираюсь обвинять тебя в сексуальных домогательствах за твою мужскую природу. Барри улыбнулся. Он не знал, что это была за улыбка, потому что не планировал ее. Редкий случай. Она улыбнулась в ответ. – Вот это тот Барри, которого я знаю. – Зато ты не та Меган, которую знаю я. – Ты вообще меня, не знаешь. Да и я только начинаю тебя узнавать. Частичка настоящего Барри приоткрывается, только когда кто-нибудь ведет себя иначе, чем ты ожидаешь. Но даже и тогда ты очень быстро овладеваешь собой. – И какого же ты видишь меня настоящего? – не мог не спросить он. – Я вижу неравнодушного и ранимого человека. Другими словами, слабака. – Звучит сексуально, ничего не скажешь. – Быть неравнодушным не стыдно, Барри. – А кто сказал, что я равнодушный? Я неравнодушен ко многим вещам. Просто к одним больше, к другим меньше. – Не к вещам. К людям. Ничто человеческое тебе не чуждо, но ты не хочешь, чтобы кто-то об этом знал, и скрываешь свое истинное лицо. – Я не притворщик, если ты на это намекаешь. Просто я изменил себя. – Зачем? Барри ответил ей с неожиданной для себя искренностью: – Чтобы нравиться людям. – Он никогда никому в этом не признавался. – Ты хочешь сказать, что не нравишься людям такой, какой ты есть на самом деле? Послышался низкий рокот. Это прогревались двигатели самолета. – По крайней мере Гас не заткнул нам рты. – Барри был рад сменить тему. Он совершенно утратил контроль над беседой. – И о чем это тебе говорит? – прокричала Меган сквозь оглушающий гул. – Что он небрежен? – прокричал в ответ Барри. – Это говорит о том, что здесь не будет никого, кто бы нас услышал! – проговорила Меган одними губами. Когда усиливающийся гул наполнил уши, Барри стал просто наблюдать за ее ртом. Она продолжала что-то говорить. У нее, оказывается, великолепный рот. |
