— А Клара? — Аня хотела спросить и про крашеные волосы.

— Клара — моя экономка. — Старик почему-то отвел глаза и вышел. Он вернулся с парой ботинок и толстых носок.

— Кажется, они не так уж велики. Вы ведь не собираетесь на танцы, мисс?

— Спасибо, профессор. Я постараюсь не причинять вам хлопот… Ваш кот чрезвычайно симпатичный… И пес не злой. Значит, и вы совсем не такой уж сухарь… Просто испугались меня.

— Отвага — привилегия воина. Ученому надлежит проявлять аккуратность и усердие. Но не безрассудство. Я никогда не изображал из себя супермена. И не качал бицепсы. Молодость и сила — в ясности ума. — Он почему-то провел рукой по распластанным на плеши волосам. — Ваш визит не доставил мне удовольствия. Но смею надеяться, мы расстаемся по-дружески.

— Вашего пса зовут Вилли?

— Билли. В честь американского президента. Рад с вами проститься, дорогая. — За спиной Ани захлопнулась дверь, лязгнули замки и щеколды.

«Сейчас он пойдет пить сердечные капли, а я буду сидеть на лестнице и ждать, когда меня пристрелят», — подумала Аня. — Что делать? Постучать в другую квартиру и попросить о помощи? Люди не откажутся вызвать полицию…Убийцы, скорее всего, засели в мансарде и поджидают возвращения Тони или его русской гостьи. Но почему здесь русские и как все происходящее связано в московскими трагедиями? — Аня усмехнулась, — жаль, что ответы на эти вопросы получить, по-видимому, не придется. Но ведь все складывается слишком затейливо, чтобы оборваться на полуслове. Нет, не зря привела её сюда Фортуна и подает настойчивые знаки: «тепло, теплее… горячо!». Еще пару шагов, и кусочки мозаики сложатся в цельную картину. Ради этого стоит бороться за жизнь, внушала себе Аня, сидя на широкой каменной ступеньке.

В холле хлопнула дверь и пополз вверх лифт. Она поднялась и решительно двинулась вниз. В подъезде, чистом и пустом, было темно — здесь свет загорался автоматически, когда кто-то входил, и через пару минут гас. Сквозь витраж на входных дверях ярко светил уличный фонарь.

Стараясь двигаться как можно тише, Аня обнаружила выход, ведущий на задний двор, где стояли мусорные контейнеры. Вопреки её ожиданиям, от которых выпрыгивало сердце, руки убийцы не сомкнулись на её горле. Ночь была тихая, свежая, пахнущая весенней листвой. Неподалеку темнел большой сквер с монументальным изваянием в центре — дама ренессансных форм отбивалась от толстого, причудливо извивающегося змея. — «Наверно, она все же победила, раз её образ увековечили в мраморе… А шансов было не много», — на ходу краем сознания оценила величину и свирепость скульптурного змея Аня. Подчиняясь инстинкту, она направилась к освещенной к магистрали, по которой двигались автомобили. Уж там-то должен оказаться хоть один полицейский.

Попав на светящуюся витринами улицу, Анна легко прочла название на табличке. Два дня назад оно казалось совершенно невразумительным, а теперь — обнадеживающе знакомым: Аvenue Victor Hugo. Улица Виктора Гюго! Где-то здесь переулок, ведущий к набережной и тому кафе, где голубой пингвин держит трехцветное мороженое. Бармен «Фарцетти» явно знает Тони — они перебросились несколькими фразами, как неоднократно встречавшиеся люди. Значит, цель прогулки теперь ясна…

Аня уверенно шла мимо домов, узнавая окна, подъезды, рекламные щиты, зафиксировавшиеся в памяти во время недавнего побега из «Двойника». Вот в уютной комнате первого этажа в мягком свете настольной лампы сидит за швейной машинкой женщина. «Господи, кому же здесь вздумалось портняжничать?! — Мимоходом подумала она и тут же вспомнила, что именно об этом думала тогда, бредя здесь, словно сомнамбула.